Корпорация «СЧАСТЬЕ»

Он бросил курить семь лет назад, но, бросил-то он, а легкие, видимо с их вредной памятью, тут же дернулись, встрепенулись, и как-то по свойски поприветствовали вновь прибывших. Илья прикончил первую сигарету в несколько затяжек. И тут же прикурил вторую. «Я выкурю твою душу», – прошипел Игорь. По своему. По новому.

Упавшие сигареты он растоптал, после чего вылез из машины.

23

Свобода. Вот она. Игорь стоял посередине своей квартиры и не мог свыкнуться с мыслью, что свобода, о которой столько и многие говорят – вот она. Она бесшумно скользит вокруг него, прикасаясь кончиками пальцев в попытке обнять его, но ему это не нравится. Более того, ему противно. Сейчас противно. Свобода хороша, когда она заслуженная, а когда вынужденная – это вроде как получается и не свобода вовсе. Ты обрываешь всевозможные марионеточные нити, сжигаешь мосты, но все что сделал, лишь сократил вокруг себя свое жизненное пространство, когда еще ты найдешь дверь в новый коридор, а пока ты лишь забиваешь досками двери, где еще недавно был владельцем и хозяином.

«И так всегда», – думал Игорь. «Получаешь что-то желанное, в целом, а потом не знаешь, что с этим делать».

Он бездумно, точнее бездушно, послонялся по квартире, точно побывав во всех ее уголках – он даже вышел на балкон, где прикончил еще одну подружку всех ковбоев мира и Ильи в частности. Полистал в туалете журнал, уничтожив, а потом утопив, еще одну сигаретную душу. Посмотрел в гостиной, а затем на кухне телевизор, если это можно назвать просмотром – в действительности же, это было похоже на составление какой-то странной речи, как делают преступники только с записками – вырезают из разных газет буквы и составляют нужную фразу. Здесь же нужная фраза не составлялась специально, но получалась из монологов, диалогов, просто каких-то речей или голосов из реклам.

Сигареты умирали, а Игорь рождался. Только другой, абсолютно иной. А может, так только казалось, возможно, именно таким он и был всегда. А сейчас, под дождем обстоятельств, просто слезал умело наложенный грим, обнажая резкие и уродливые черты.

– Нажраться что ли? – спросил он себя вслух.

Ему просто хотелось что-нибудь сделать. Причем что-нибудь безумное. Он был уверен, что напившись, выполнит сразу несколько нужных для него в данный момент жизненных пунктов. Первое, успокоится – по крайней мере, на сегодня – точно. Второе, наверняка будет поносить Илью и его компанию, на чем свет стоит – в пьяном виде это более понятно, а, следовательно, и приятно. Третье, он допускает, что позвонит Илье и далее, не зная страха, приведет в исполнение пункт номер два, но уже с непосредственным участием объекта притязаний. Идеально! И, наконец, четыре, в завершении сможет спокойно уснуть, так как был уверен, что в нынешнем состоянии ему это сделать не удастся – слишком уж он был зол. А все остальное нужно оставить до завтра. А завтра, на то оно и завтра, чтобы подумать о нем завтра.

Игорь решительно направился на кухню, где в одном из шкафчиков кухонного гарнитура держал алкоголь.

Остановив выбор на первой попавшейся бутылке – ею оказалась текила – Игорь наполнил на треть большой стакан и, продолжая держать бутылку в руке, залпом осушил весь стакан. Горячей волной текила устремилась глубоко-глубоко, обжигая пищевод и желудок. Но ощущение было приятным, как-будто сделал что-то выдающееся. Глупо, но Игорю казалось именно так.

«Черт побери, что, блядь, происходит?» – сказал Игорь и почему-то подошел к окну. Внизу с высоты двадцать пятого этажа, где располагалась его квартира, мир выглядел настолько маленьким, что Игорь поймал себя на мысли о ничтожности не только окружавших его людей, которых раньше он считал чуть ли ни богами, а о ничтожности самого мира. Как он раньше не замечал, что все настолько прогнившее? Как это можно любить? Это можно только ненавидеть! И он ненавидел. Ненавидел себя за то, что так долго прогибался под чужой волей ради каких-то, как оказалось в конечном итоге, да и всегда именно так и оказывается, ничтожных целей, которым еще и не суждено было сбыться. Ненавидел тех, из-за которых, как он считал, это произошло. Ненавидел клиентов, коллег. Даже родителей в этот момент он ненавидел, потому что, во многом благодаря им, он стал тем, кем он стал. А кем он стал? Никем. Ноль. «Зеро». Но, не смотря на это, поставить все, что у него осталось, он решил именно на «зеро». На себя. Он станет другим. Он сделает так, что хотя бы те несколько человек, виновные во всем этом, прогнутся под него, чего бы ему это не стоило. Он разочаровался во всем, а потому нужно было спасти хотя бы себя и не разочароваться в себе, а как это можно было сделать? Только одним способом – доказать, что именно ты и есть тот, от которого будут зависеть все остальные. Пусть это будут жизни этих остальных. Вот о чем думал Игорь, глядя с высоты птичьего полета – с небес на землю. На небе собирались тяжелые грозовые тучи.