Корпорация счастья. История российского рейва

— Прочь тревоги, прочь сомненья! — с чувством пропел Данила. — Юлесса должна ждать у клуба, хватаем это животное и сразу задело. Предлагаю устроить ей прослушивание прямо в машине. Только давай, пожалуйста, проедем мимо Сытного рынка, чтобы хачики протащились. Блондинка с буферами, белая «Волга» их нереально вставит.

— Издеваешься, гад, ты же сам мне это ведро присоветовал.

— Полный вперед!!! — скомандовал Данила, швыряя допитую бутылку в окно.

Когда «Волга» белым лебедем подплыла к Любанскому переулку, блондинка уже поджидала у клуба Увидев снова эту необычайно пышногрудую секс-бомбу, Андрей струсил и попытался откреститься от спаривания, но строгай тренер не дал ему спрятаться в панцирь:

— Начинаем операцию «Группенфюрер»! — командным голосом объявил он. — Действуем быстро, но жестко.

Данила перелез на заднее сиденье и открыл девушке дверь.

- Привет, мальчики, — ласково поздоровалась Юлесса, усаживаясь в машину.

- Ну! — строго подступил к ней Данила, открывая бутылку мартини. — И что мы с тобой будем делать?

- Делайте со мной что хотите, только не убивайте, — засмеялась Юлесса и расстегнула розовый плащик.

- Вау! — взвыл Данила.

Через два часа в вечерних сумерках дежурный наряд Центрального РОВД обнаружил в парке Театра юного зрителя стоящую прямо посреди газона абсолютно новую автомашину «Волга» без государственных номеров. Заинтересовавшись странной находкой, пятеро милиционеров вышли из патрульной машины и стали держать совет.

— Может, она заминированная, — опасливо предположил самый бывалый из наряда. — Надо на пулы сообщить. Такие случаи бывали.

— А может, угнали из магазина и бросили?

— А почему внутри ничего не видно? Как будто в дыму все? Может, горит?

Один из милиционеров включил фонарик и направил его на запотевшие стекла. Неожиданно машина дрогнула, качнулась и засмеялась женским голосом.

— Да там кто-то есть! — возмущенно зарычал старший по званию. — Эй, выходите по одному, руки на капот!

Открылись задние двери, и из машины со смехом выбрались два взлохмаченных типа, в одних джинсах и носках. Застегивая на ходу ширинки, подозрительные личности поздоровались с милицией.

— Так, кто такие! Что тут делаете?

— Мы артисты. Отдыхаем после выступления, — нахально улыбаясь, заявил один из задержанных.

— Артисты? Это откуда, из Юного зрителя?

— Точно! Довольно юного.

— А кто там еще?

Сначала показались голые женские ноги, а потом и все остальные части эффектной блондинки в розовом плащике. Прижимая к груди бутылку мартини, босая девушка, пошатываясь, встала и приветливо улыбнулась милиционерам.

— Девушка, у вас все в порядке? — поинтересовался усатый прапорщик, заглядывая в салон машины. — Наркотики употребляете? Паспорт есть? А что делаете с этими артистами?

— Пою! — счастливо улыбаясь, сообщила блондинка.

— И что поете? — дожевывал свои вопросы прапорщик, изучая документы на машину и паспорта «артистов».

Вместо ответа веселая девушка сделала последний глоток, уронила пустую бутылку на землю и протянула к прапорщику руки. Ее легкий плащ распахнулся, и лица милиционеров стали бурыми от смущения. Голая девушка с чувством пропела:

- Виновата ли я, виновата ли я, виновата ли я, что люблю!..

14

В немом и бестелесном калейдоскопе глубокого сна кружились яркие пятна переворачивающихся друг в друге и совершенно неустойчивых к запоминанию картинок. Последняя и самая малая часть бесконечно длинного ночного видения, пристегнутая к нему прозрачной нитью невидимого смысла, - чуткий утренний сон, в котором слабеет инфернальная сила почивающего духа и который всегда потом хочется вспомнить, потому что в нем мелькают приметы для сонников.

Широкий поток солнечного света, рассекаемый оконной рамой, жег пылинки в воздухе и медленно полз по паркету к изголовью кровати. Добравшись до ее спинки, свет неожиданно быстро вскочил на препятствие, спрыгнул на подушку, лизнул разметанные волосы и стал подбираться к лицу. Еще минута — и луч света запустил в закрытые глаза горячие красные кораллы, а спустя еще мгновение Ольга окончательно проснулась.

Никогда в своей жизни она не любила этот миг. Эта ежедневная пытка прощания со сном тяжелей всего истязала ее в детские годы, когда приходилось подчиняться неизвестно каким злодеем придуманному распорядку, вставать и чистить зубы, стелить постель, а после идти через сельское кладбище в школу. Но сейчас она лишь прикрыла глаза рукой и ощутила кожей тепло утреннего солнца. Ольга потянулась, улыбнулась новому летнему дню и негромко позвала

— Майя! Майечка! Девочка моя.

На ее зов в комнату вбежала вислоухая длиннотелая собака, цокающая коготками коротких ножек и размахивающая при беге изогнутой саблей хвоста. Подобравшись к хозяйке Майя вскочила передними лапками на кропать, уложила морду на уши и застучала хвостом по паркету. Печальные глаза бассета красноречиво говорили: «Вставай! Вставай! Я хочу есть. Мне скучно».

Не удовлетворившись гипнозом, Майя размашисто лизнула локоть хозяйки и издала ультразвуковой писк.

— Встаю.