Корпорация счастья. История российского рейва

Еще не понимая до конца, что с ними произошло, он стал суетно перелистывать договор, пытаясь ухватить в нем суть обмана, жертвами которого они только что стали. Ничего не различая в плывущих строчках, он утер со лба выступившую испарину и смял листки документа в отяжелевшем кулаке. Гнев стал заливать его сознание багровой краской. Видя, что друг теряет самообладание, Денис попытался взять его за локоть. .

— Тише, Олег! Сюда идут...

Не давая молодым людям времени для перехода к аффекту, женщина вернулась, но уже не одна, а в сопровождении того двухметрового лба, который читал до этого «Советский спорт» на кухне.

— Володя, постой-ка здесь, чтобы я не волновалась, — приказным тоном потребовала она.

Лоб тут же встал у ребят за спиной.

Олег так напрягся всем телом, что решил, не дожидаясь развязки, ударить стоящего сзади Володю локтем в живот, потом вырвать у бухгалтерши паспорта и удрать. В этот момент женщина снова открыла сейф, пошарила в верхнем отделении и вытащила пачку денег размером с кирпич. При виде этого перевязанного резинками денежного брикета мрачные мысли и горечь обиды разноцветными фейерверками взорвались в головах у «обманутых». Звуки этого фейерверка разбудили всех на небе, с облаков спустились ангелы и заиграли в серебряные трубы. Не слышавшая этой музыки бухгалтерша молча распотрошила пачку, ловко зашелестела купюрами и через минуту придвинула ребятам две одинаковые стопочки фиолетового цвета

— Вот, пожалуйста, по шестьсот, — пропела она ангельским голосом.

Этот быстрый ритм сменяющихся настроений привел к тому, что, увидев перед собой пачки денег, Олег, по счастью неуспевший треснуть Володю, неожиданно и громко засмеялся. Расценив этот нервный смех как природное жизнелюбие или чудаковатость художника, охранник и сам улыбнулся.

— Лев Сергеевич просил вас позвонить ему, — доверительно сообщила бухгалтер. — Он послезавтра приезжает из Москвы. До свидания.

Молодые люди не вышли, а выплыли из офиса Их покачивало при ходьбе, и где-то в самом центре мозга, в том его участочке, который ведает наслаждением, пережитое вызвало бурную реакцию. Сжимая в руках пачки денег, они молча прошли по улице метров триста, прежде чем смогли сказать друг другу первое слово.

Это первое слово с эйфорическим наслаждением произнес Денис:

— Нереалка!

Денис остановился и попытался вынуть из стиснутой руки друга мятые остатки договора Продолжая улыбаться, Олег с трудом разомкнул взмокшие пальцы и стал помогать другу расправлять бесценные листочки. Вид у них был Довольно странный: красные от волнений, они остекленело глядели на мятые листы бумаги и пачки денег в своих Руках.

— Я не понимаю. Так все получилось? — спросил потрясенный Денис.

Олег шмыгнул носом. На его лицо мало-помалу стало возвращаться привычное одушевленное выражение. Он достал из пачки двадцатипятирублевую купюру и принялся разглядывать ее на свет.

— Может, этот хмырь их сам шлепает? У него же типография!

— Послушай, Олег! Какого черта? Давай зайдем в магазин и что-нибудь купим. Если деньги левые, будет крик. Если нет — мы в космосе!

Через пять минут они были в большом гастрономе. Передав на всякий случай свою долю другу, Олег подошел к кассе с подозрительным четвертаком.

— Шампанское, пожалуйста, полусухое, — тихо сказал он в стеклянное окошко.

Женщина в синей безрукавке приняла купюру, повертела в руках и положила под металлическую тарелочку для сдачи. Когда, набрав полные легкие, кассирша собралась закричать, Олег затравленно обернулся и послал Денису безнадежный взгляд.

— Люба! — заорала кассирша. — У нас полусухое осталось?

— Да!

— Восемь семьдесят пять, молодой человек. Возьмите спичек, сдачи нет.

Это был последний удар. С той стороны, за порогом, в дверь громко стучало счастье. Двери даже не распахнулись, они вывалились, рассыпались под его напором, и, ослепляя художников, счастье вознесло их на вершину блаженства. Винная бутылка в руках Олега выстрелила пробкой еще в магазине. Шипящая пена потекла на бетонный пол. Заливаясь неестественным смехом и обливаясь игристым вином, молодые люди выбежали на улицу. Когда сияющее облако счастья вылетело из гастронома, его еще долго судил кипящий ненавистью пенсионерский трибунал.

Через три дня в дверь квартиры в Свечном переулке кто-то требовательно постучал. Штейн пошел открывать, и довольно скоро в комнату ворвалась шумная группа представителей власти. Бархатные портьеры не пропускали яркий день в изрезанную тенями гостиную, в камине пылал огонь, а на круглом столике стояли несколько бутылок вина и огромное блюдо с заморскими фруктами. В комнате играла классическая музыка, блаженствующие художники сидели на диванчике и играли в шахматы.

— Здравствуйте, — поприветствовал гостей Олег. — Добрый день — или вечер. Извините, нет часов, — прибавил он, наблюдая за тем, как начинает закипать усатый капитан. И верно, не выдержав глумления тунеядцев, капитан махнул подручным, и молодые сержантики приготовились к задержанию.

— Одну минуточку, — точно рассчитав драматургию момента, надменно произнес Денис.