Корпорация счастья. История российского рейва

- Сейчас все будет, — таинственно сообщил Гарик, посматривая на взволнованных друзей сквозь стекла очков.

- Чего будет-то?

- Манагуа.

- О-у! — закрыл лицо руками многоопытный Длинный.

Гарик поднялся и стал рыться в карманах. Найдя мятую пятерку, он протянул ее Дане и, похлопав его по плечу, скомандовал:

- Данила, пулей на тачке на Маркса и обратно. Не забудь купить молока.

Прошло полчаса изнуряющего ожидания, и Данечка вернулся, держа в одной руке литр молока, а в другой — целлофановый мешок с целой пригоршней желтоватой пыли. Утомленные жаждой травокурения, все уставились на этот сомнительный продукт, нюхая и пробуя пыльцу на вкус.

— М-да, — кисло констатировал Алексей. — Не сказать, что супер.

— Да уж, левая пылища, — согласился Длинный.

Вместо ответа Гарик взял мешок, прихватил пакет молока и устремился на кухню. Снедаемая мучительными сомнениями компания поплелась за ним. Взяв единственную в доме кастрюлю, Гарик влил в нее молоко, всыпал порошок и, поставив это месиво на огонь, стал помешивать ложкой.

— И чего? — зевая, спросил Андрей, с сомнением разглядывая коричневую грязь, пузырящуюся в кастрюле.

— Терпение, — наставительно поучал Гарик, продолжая выпаривать несносно воняющую жидкость. Через пятнадцать минут с видом доброй мамы он на вытянутых руках вынес друзьям свое угощение. Отворачивая носы от тошнотворного смрада, все стали рассматривать содержимое кастрюли.

- Манагуа! - торжественно объявил Гарик.

Не видя на лицах друзей былого энтузиазма, он выставил чайные кружки в ряд и разлил в них получившуюся бурду. Все взяли по чашке и, уставившись друг на друга, стали ждать, когда питье остынет. Первым выпил Гарик, а за ним и все остальные. Зажмурившись, Андрей проглотил содержимое стакана и чуть не срыгнул все обратно. Крякнув и сморщившись, он поставил кружку на стол и принялся отплевываться от набившихся в рот крупинок. Вкус у Манагуа был не просто мерзкий — он был мерзкий до невозможности. После распития напитка радости за столом не прибавилось, а даже наоборот, на несколько минут воцарилось тягостное молчание.

— Чего-то у меня живот скрутило, — пожаловался Марат.

— Ничё, ничё! — приободрил его инициатор канабиольного отдыха. — Сейчас вставит, все забудешь.

От этих слов компания рассмеялась. Но только от них. Друзья просидели полчаса, напряженно прислушиваясь к обещанным ощущениям. Мозг был чист и ясен, насколько он может быть ясен у не спавших всю ночь людей.

— Я же говорю — левая пыль, — закапризничал Длинный.

— Только время зря убиваем; — согласился с ним Алексей, поднимаясь из-за стола. — Пойдем на Тургеневскую, позавтракаем в закусочной. Есть хочется.

Согласившись, что опыт не удался, компания поднялась и уже через пять минут оказалась на улице. День выдался прекрасный, на редкость солнечный, с безбрежным полем радостного голубого неба и летящими по нему белыми овечками облаков. Теплый ветерок обдувал друзей, изможденных бессонницей и тягой к развлечениям. Не спеша шагая по дороге, они получали массу удовольствия от прогулки. Летний город уже ожил и, как фишки, расставлял по своим старым улицам ленивых пешеходов. Мир примет говорил: «Вокруг спокойствие».

Навстречу бледным молодым людям из подворотни выбежал пес. Этот припадающий на лапу драный помоечник остановился, вяло гавкнул и, завиляв свалявшимся хвостом, побежал обратно в темный загаженный двор.

- С-сслушай, эта пыль, наверное, от времени выдохлась, — задумчиво произнес Гарик, очевидно продолжая размышлять над неудавшейся затеей. — Год лежала...

Все рассмеялись, а Алексей интимно понизил голос и сообщил приятелю:

- А я был уверен, что все это бред.

— Да ладно! Сто раз убивались, — недоумевая, оправдывался Гарик.

— Надо было тебе ее съесть одному — тогда бы точно вставила, — жизнерадостно пошутил Марат, улыбаясь и по своему обыкновению лукаво поглядывая на собеседника.

За разговорами добрели до Тургеневской площади и зашли в старую застойную закусочную. Несмотря на воскресное утро, в маленьком помещении было полно народу: обычный люд, ничего особенного — обыватели, в основном пожилые. В воздухе витал характерный дух дешевой еды, перемешанный с узнаваемым запахом мытого кафельного пола Компания, хихикая, разбрелась по раздаче, набирая на колотые подносы тарелочки с кашами и оладьи. Испытывая резкие приступы голода, Андрей замешкался и после краткого раздумья стал нагребать в свои тарелки все подряд. Ухватив блины, он облил их морем сгущенки, после спросил пюре с котлетой, потом селедку под шубой, потом коржик, потом чай. Когда он оказался у кассы, толстая тетка постукала на счетах и подвела забавный итог.

— Одиннадцать двенадцать.

— Чего-чего? — переспросил Андрей, силясь управиться с задрожавшим от нервных покалываний подбородком.

— Одиннадцать двенадцать...