Корпорация цветов

— Куда нам идти? — спросила я, осторожно тронув Архо за руку. Проводник ответил не сразу, а когда заговорил, на его лице разлилось непонятное мне блаженство. Даже его ромбовидные глаза стали масляными.

— Куда идти? — переспросил он улыбаясь и, не дожидаясь моего ответа, показал рукой: — Вон туда, через площадь.

Я посмотрела, куда он указывал, но площади не увидела, так, заасфальтированный пятачок земли. Из трещин в асфальте росла жесткая на вид трава, похожая на осоку. Под толстым слоем опавшей хвои лежали три мёртвые лягушки. Меня передернуло.

— Долго нам идти?

— Нет, всего ничего, — улыбнулся проводник и осторожно коснулся рукой моего плеча. — Да вы не волнуйтесь, вот придете, разденетесь, отдохнете с дороги. Шутка ли, проделать такую работу.

Потом лицо его потемнело, и Архо неуверенно добавил:

— Ну, то есть я надеюсь, что они дадут вам отдохнуть.

Он сделал особенный акцент на слове "они". Это мне не понравилось. В голове явственно прозвучал мой (мой?!) голос: "Я надеюсь что вы, мистер Джонс, будете мною довольны". Я вздрогнула. Нет, об этом лучше совсем не думать. Но что делать, если "думается" оно само?

Справа от "площади" стояли два полуразвалившихся автобуса выпуска, кажется, середины прошлого века. Вроде бы марка называлась "Лиаз" или что-то наподобие этого. Оба цвета яичных желтков, оба с выбитыми фарами и окнами, заколоченными листами жести. Вид этих автобусов подействовал на меня угнетающе. Мне вспомнился лагерь, вернее, тюрьма лагерного типа, в которой я провела два года своей жизни. Лагерь был недалеко от Ладожского озера, кругом простирались бескрайние нераспаханные поля. И там стояли наполовину вросшие в землю автобусы и вагоны поездов, которых поливал дождь, заносил снег, нещадно пекло жаркое летнее солнце. Часто я из-за забора наблюдала, как дети людей, несмотря на все запрещения взрослых, забирались на эти жалкие останки машин и затевали там какую-то весёлую игру. Помню, как отчаянно я им завидовала, мечтая залезть в зелёный вагон брошенной электрички… и так и не забралась туда, когда заборы, наконец, снесли и мы получили пусть и ограниченную, но свободу.

— Нам туда, — вкрадчивым голосом проговорил Архо и я вздрогнула, резко выдернутая из глубин воспоминаний. Совершенно нехарактерным для себя движением я взяла моего спутника за руку чуть повыше локтя. Казалось, это его совершенно не удивило, хотя я явственно почувствовала, как на мгновение напряглась его рука.

Через площадь мы дошли до небольшой рощицы, где росли тоненькие деревца с резными листьями и всё те же розовые лиственницы, которые по-моему были здесь самыми распространёнными деревьями. Под ногами зашуршал неведомо откуда взявшийся крупный речной песок. В воздухе явственно пахло мокрой травой, прелыми листьями и ещё чем-то сладким, даже приторным.

— Что это за запах? — спросила я у проводника. Он посмотрел на меня с изумлением, к которому явно примешивалось недоверие.

— Лау-лау, — сказал он просто. Его "у" прозвучало слегка приглушенно, казалось, что звук родился где-то в горле.

— Что это? — снова спросила я. Теперь во взгляде Архо проглядывал откровенный страх.

— Вы правда не знаете? То есть это, конечно, не моё дело…

— Отвечай на вопрос, черт тебя побери! — закричала я, до смерти перепугав и его и саму себя. Каюсь, я часто теряю над собой контроль, но пока меня сковывал страх перед людьми, это удавалось как-то проще. В одиночестве или же в компании дрэев я могу совсем перестать держать себя в руках. Когда-то я уже говорила про пришедших к власти рабов. Удивительно, но я вдруг начала испытывать на себе действие этого механизма, хотя, конечно, ни о какой власти не могло идти и речи. Я приглашенный сотрудник, который ещё и понятия не имеет о том, чем ему предстоит заниматься. И я…

— Я хочу домой, — сказала я раньше, чем успела подумать, а стоит ли вообще озвучивать эту мысль. Архо вздрогнул.

— Но, Зои, вы дома.

— Нет, — покачала я головой. — Я хочу обратно.

— Зои! — надломленным голосом воскликнул проводник. — Вы уже дома! Конечно, я всё понимаю, вы устали, и вы… Вам надо отдохнуть, — закончил он со вздохом. — Вам непременно надо отдохнуть.

Я медленно кивнула, только сейчас почувствовав всю степень усталости, которая буквально придавливала меня к земле. Отдохнуть! Легко сказать, если я даже не знаю, хватит ли у меня сил дойти куда-нибудь, где мне будет предложен отдых. А будет ли ещё предложен? Я не знаю. Я ничего, ничего не знаю.

Вдвоём мы дошли до железнодорожной насыпи. Я вопросительно посмотрела на Архо. Он понял меня без слов и только махнул рукой:

— Это запасной путь. Мы почти не пользуемся им. Собственно, здесь я вас и покину. Дальше вы сами.

— То есть как это сама? — воскликнула я, крепче сжимая проводника. — Я не знаю, куда идти!

— Знаете, — мягко сказал Архо, осторожно высвобождая руку. — А если и подзабыли, то дорога сама выведет вас. Вот, держите, — он протянул мне небольшой гладкий камешек чуть вытянутой формы.