Корпорация «USSR». Часть первая: «Реинкарнация».

- Погоди ты с Богом, дядька Матвей! Человек, по делу и, всурьёз интересуется…,- перебил его Угрюмый,- вот послушай, барин, про мою жизнь! Потом сам скажешь, в чём моя вина… Пришли мы с дружбаном моим - Петрухой Гвоздевым, со службы вместе… В один год женились и, от своих отцов отделились. По имуществу, тоже ровнями были – ему лошадь родитель дал и, мне тоже - одну… Вот только, сдох по весне мой меринок! Отчего не скажу - вроде кормил хорошо, не только соломой, но и сено немного давал - когда он было, сено то. Да и, овсом по весне начал прикармливать. Короче, пахать надо, а мне не на чем! Бабу б, конечно, запряг… Да первый год всего жили - перед людьми неудобно, как то…

Мужики хохотнули – это, я понял, у них юмор такой…

- Отец мой, той зимой представились, Царство им Небесное, а старшие братья коней не дали - у них лишних нет…,- продолжил Угрюмый,- пошёл я к дружку моему, Петрухе - тот как раз, первым отпахал уже. Петруха, по дружбе стародавней лошадь мне дал - вот только, половину урожая потребовал по осени. Я согласился, а что делать?

- Друзей надо разборчивее выбирать!- резко ответил я.

Угрюмый не обиделся:

- Это ты так, барин, говоришь, потому – что нашу жизнь, вообще не знаешь… Не был ты в нашей шкуре, то! Петруха тоже рисковал: его кобылка только-только отработала и, вполне могла тоже пасть - вслед за моим мерином, когда и, я на ней ещё пахал бы… Лошадь, барин, не человек - ей отдыхать надо! А, с меня то, барин, в том случае - какие взятки?! Я бы, Петрухе в жизть, за павшую лошадь не отдал бы - хочь и, убил бы он меня! И, пошли бы мы с Петрухой на пару – кусочки, Христа ради, по деревням собирать…

Угрюмый задумчиво почесал бороду:

- …Вот я, пожалуй, не дал бы Петрухе лошадь в таком же случае… Ну, а в тот год урожай - так себе, случился, да и земля при переделе - супесь досталось. Рассчитался я с Петрухой, а денег не только на лошадь - что б купить, на подать еле хватило! Кое-как до весны дотянули - хорошо, братья помогли, кто чем мог… Так ведь, от своих детишек ради меня много не оторвёшь! По весне не только лошадь потребовалась, но и на семена. Опять я к Петрухе… Вот так, с стой поры и живу: вроде, только с долгами рассчитался, а тут голод… Опять я в кабалу… Это, не мы про Бога забыли - это Бог про нас…

- Не богохульствуй!- перебил его Шустрый. Впрочем, довольно вяло…

- Вот и, скажи теперь, барин: в чём я виноват? Где я, что не так сделал?! В чём я обшибся?! Где, когда, в чём согрешил?! Где, кого обидел или кому дорогу в недобрый час перешёл?!

В голосе Угрюмого слышались плохо скрываемые слёзы… Он, без очереди спрыгнул в яму, выгнал из неё того, кто Помельче и, ожесточённо принялся долбить лопатой спрессованную тысячелетиями глину…

В натуре, безнадёга… Легко мне их судить: образование - даже высшее, я получил бесплатно, лечили меня - когда я в детстве болел, бесплатно. И, то - особенных то успехов, я сам по себе не добился! По сути, я такой же лузер - как и, они. Просто я в другое время родился и, у меня был вполне успешный брат, который мне немного помог в своё время. Был бы у Угрюмого брат - хотя бы такой, как Петруха - он бы тут яму под моё дерьмо, сейчас бы не копал!

- Получается, ни в чём. Но, так жить - тоже нельзя, надо что-то делать…

- Да, что тут сделаешь…,- все трое тяжело вздохнули, только тот – что, Помельче, почесался… У него дополнительные болячки.

- Бросить всё и уходить! В батраки к помещику или в рабочие на завод…

- Шустёр, ты больно советовать, барин!- зло отозвался Смелый, - в батраках у помещика, оно конечно, сытнее… Да только, куда ему столько батраков? Да и, мы ещё на барщину ходим – на отработку, то бишь - как временнообязанные… Так, зачем много батраков помещику, когда мы есть - которые за бесплатно батрачат? А, на заводе я той зимой работал… Месяц проработал – всю зиму проболел, по весне без копейки остался! Неее! Я лучше, здесь на вольном воздухе сдохну - чем в той вони и мокряди… Да и, поди сам попробуй устройся на тот завод! Знаешь, сколько этой зимой было желающих?

- Не гоже нам, крестьянам, ни в батраки, ни в рабочие на завод! Мы, как деды и отцы наши, должны обществом жить и землю пахать. А, что мрём - так всегда крестьяне мёрли! Так заведено с испокон веков - не нами, не нам и переделывать…,- уныло, с невыразимой словами тоской, высказал свою точку зрения Шустрый, он же дядька Матвей.