Корпус

— Может, попробуешь? — скучным тоном поинтересовался Руднев, поднимаясь во весь свой исполинский рост. Кулаки его сжались, а ноги как-то плавно, незаметно для глаза приняли боевую стойку.

Но дальше этого дело не пошло. Миха Гусев, самый мощный и влиятельный, решительно сказал:

— Ладно, мужики, кончай гнилой базар. Не все вам равно, откуда? Главное что? Главное — Леха всех угощает. Я правильно понял?

— В самую точку, — ответил заметно повеселевший Леха. Драка с Рудневым, по всему видно, не входила в его планы, но отступать первому тоже не хотелось. — Мне же одному дымить скучно, — добавил он, хитро прищурившись.

Косте не понравился его взгляд. Наглеет что-то Леха, надо бы ему вставить.

— Правильно, скучно, — вмешался он в разговор. — Да и страшновато, наверное.

— Это тебе, Кастет, может, и страшно, — сейчас же обиделся Смирнов. — Пожалуйста, можешь отказаться. За уши никто не тянет.

— Это точно, — добавил Руднев, неожиданно принимая Лехину сторону. — Нам же больше достанется. Меньше народу — больше кислороду.

— Вы чего, пацаны, — растерянно произнес Костя. Он даже привстал со скамейки. Разговор явно принимал какой-то нехороший оборот. — Я же с вами. Я как все.

— Ну, а раз так, фильтруй базар и не дрыгайся, — наставительно изрек Леха. Он открыто наслаждался победой.

— Это кто из нас дрыгается? Ты чего наезжаешь, а? — тут же возмутился Костя. — Сам воздух спортил, а теперь на меня баллоны катишь, да? — Жаркое облако злости охватило голову. Он готов был сейчас зубами грызть Леху. Ни фига себе борзеж!

Но тут снова вмешался Гусев.

— Все, мужики, замяли, — резко пробасил он. — Не выступай, Кастет. А ты, Леха, двигай дальше.

— Ну, значит, так, — зачастил Смирнов. — Возьму я ее завтра на прогулке, она у меня на улице заначена, я же не дурак, чтобы здесь тырить. А после тренировки в раздевалке и и курнем. Все равно Валера сюда не суется, чего ему тут делать?

— А запах? — поинтересовался Серега Александров.

— Да не будет никакого запаха, развеется за ночь.

— Жаль, окна здесь нет, — заметил Костя. — С окном надежнее было бы.

— Ничего, — ответил Леха. — Кто не рискует, тот не пьет шампанского. Не боись, не накроемся.

— Ну что ж, тогда все путем, — подвел итог Миха. — Только смотрите, мужики, если кто сболтнет…

— Да мы все такого козла замесим, — решительно выпалил Смирнов, отчего-то взглянув на Костю.

— Это уж точно, — поддакнул из своего угла Сашка Орехов.

— Всем коллективом будем месить, — добавил Серега.

— Ну все, значит, заметано, — поднялся Гусев. — Ладно, мужики, хватит рассиживаться, на ужин опоздаем.

Ребята натянули форму и толпой потекли наружу. В коридоре было жарко почти как в раздевалке. Что за день такой сегодня? С чего бы так топить? Да еще и форма кусачая. Как же надоело таскать на себе это серое сукно! То ли дело на даче, в шортах и футболке. Стоп, неужели опять? Снова лезут откуда-то непонятные слова. Ох, не к добру.

Да еще базар с Лехой настроение подпортил. Чуть было не подумали, что он трус. А может, и подумали? Кто их знает? Мало ли что у ребят на уме? Хорошо хоть, он быстро поправился. Правда, все равно неуклюже получилось. Ладно, остается надеяться, что это пустые страхи и никто ничего такого не думает. Иначе дело дрянь. Хоть от тренировок отказывайся.

А с другой стороны, если их накроют — тогда прощай все. Тут уж по первое число всыплют. Тайная Деятельность, да еще в сообществе. Тогда ни о каком Стажерстве и речи быть не может, да и с Помощников их всех погонят как щенков веником. И очень вероятно, вся эта история кончится Первым Этажом. Туда ведь отправляли и за куда меньшие провинности. Слишком многим приходится рисковать. Не отказаться ли? Но поздно теперь отказываться. До завтрашнего дня он ребят не увидит. И что тогда получится? Если их завтра заловят, придется отвечать наравне со всеми.

Никто не станет разбираться — хотел он, не хотел, курил, не курил. Может, не ходить завтра на тренировку? Притвориться больным, к примеру. Но если ребята засыпятся, то подумают, что именно он их заложил. В самом деле, подозрительно. Сперва завел гнилой базар, потом вообще закосил тренировку. Здесь и ежику понятно, кто. Хотя есть тут и еще одна сторона. Ну, заловят их всех, кроме него — точно уж снимут с Групп, а то и на Первый Этаж задвинут. Значит, он, Костя, их больше никогда не увидит. Как и они его. И они могут думать про него все, что угодно — он этого никогда не узнает. Стукачом его никто не обзовет (то есть он не услышит), в морду не плюнут (не придется утираться). Не говоря уже о месиловке. Не будет никакой месиловки.

И вот это — самое страшное. Если такое случится, как дальше жить? Навсегда остаться предателем? Уж лучше тогда Первый Этаж.

Ну что ж, делать нечего, риск — дело благородное. Как все, так и он. Тем более, ужасно все-таки хочется подымить. Ведь когда-то же он курил. Иначе откуда он помнит сладковато-горький дым в горле? Не только в голове, всей грудью, всеми легкими помнит. Помнит даже, как все это было в первый раз.