Корпус 38

Цирк змей присоединился к каравану в 1983-м. В то время он принадлежал двум братьям, один из них женился на Андрэ, девушке из семьи Шмидт и немецкой кузине Алена. И, как и следовало ожидать, змеи присоединились к колесу обозрения, американским горкам, поезду призраков, тирам и лоткам с жареным картофелем в их бесконечном путешествии по Франции и Европе.

Совершенствование сети шоссе год за годом, а затем возникновение Европы без границ сократили расстояния и расширили район действия ярмарок. Что становится очевидно, если посмотреть на карту Европы, сплошь покрытую кнопками. И булавками с черными головками.

Двух братьев со змеями звали Ковак — сокращение от «Коваковский», сменившее длинную фамилию в пятидесятых. Старший, Станислав, женился на Андрэ в 1983-м. Его младшему брату, в то время двадцатипятилетнему, сегодня сорок пять. Старший умер в 1987-м в Бордо — его укусила змея. Одно время ходили слухи об истории ревности между братьями. Но после смерти мужа урожденная Шмидт покинула деверя и его змей, чтобы вернуться к своему клану. И Лорэн Ковак, безраздельный хозяин ползучего бестиария, остался со Шмидтами.

С тех пор он начал брать в помощники временных рабочих, каждый раз не больше двух — очень часто им платили незаконно, и они никогда надолго не задерживались. Большей частью праздные парни, бесцельно шлявшиеся в окрестностях или по аллеям ярмарки. В обмен на несколько билетов они соглашались помочь демонтировать шапито и погрузить виварий в грузовик, потом садились рядом с новым патроном в пятнадцатитонку, готовую к отправке в более или менее известное место назначения на другую ярмарку, в другое шапито. Но очевидное отвращение последнего из Коваков к любым официальным документам делало этих свидетелей неуловимыми, призраками с неизвестными лицами, а некоторых, быть может, мертвыми из-за того, что слишком много видели.

Сюзанна думает о Данте — вероятно, одном из случайных людей, которых набирал Анаконда. Данте, странствующий жонглер, прельщенный Лорэном Коваком, который предложил ему путешествия и непрерывный праздник. Данте кормит змей, наблюдает, как мыши, хомяки и крысы исчезают в разверстом рту, продвигаются по пищеварительному тракту хищника, а змея раздувается; Данте бросает ящерам куски мяса. Данте чистит виварий, меняет воду, ухаживает за ними, быть может, помогает при откладывании яиц. Гнезда, кишащие рептилиями, яйца, готовые лопнуть, возможность вмешиваться в его сознание, удобно скручиваться спиралью, принимать форму извилин его мозга. Змеи овладевают его мыслями все больше, до такой степени, что и пятнадцать лет спустя живут в его снах и порождают худшие наваждения.

Стейнер доел вафлю и стряхивает крошки с рубашки.

— Не надо было мне есть эту дрянь. Сделаем круг на колесе обозрения? Можно будет спокойно поговорить. Вы будете выглядеть естественнее.

— Мне кажется, за мной следят.

— Вы не находите, что оно напоминает «Пастушку Эйфелеву башню»? [62]— говорит он, показывая на аттракцион.

— Простите?

— Большое колесо и сбоку бретонский маяк. — Он берет два билета, и они садятся в лодочку друг напротив друга. — Мне всегда казалось, что это ужасная глупость, — добавляет он.

В небе на высоте пятнадцати метров ветерок сделал воздух более пригодным для дыхания.

— Даже если все подозрения ведут к Лорэну Коваку, ничего не известно о том, вовлечены ли в деятельность Анаконды другие ярмарочники.

— Что вы хотите сказать?

— Да то, что, не зная, каким пособничеством или благосклонностью пользовался Анаконда, нельзя привлекать внимание никого из циркачей.

— Кто с вами?

— Группа, которую вы видели вчера. Мельшиор, Франсини, Монтесантос, Вальдек и Люссан.

— Это все?

— Еще четверо из местной полиции. Их наш десант удивил, но они с нами.

Их лодочка замирает в верхней точке вращения.

— И где они?

— Вокруг. Вон, видите шапито змей? Монтесантос и Люссан как раз оттуда выходят.

Ее взгляд погружается в картину, над которой они висят. Отсюда музыка не так агрессивна, свет и толпа не так неистовы. Словно лилипуты, занятые своими странными делами. Она замечает двоих полицейских.

— В шортах?

— Чтобы раствориться в толпе.

— Хотела бы я увидеть вас в шортах.

— Не будьте вульгарной.

— Это Монтесантос все разузнал?

— Благодаря одному из родственников-ярмарочников. Повезло.

— Но Данте вспоминает только Анаконду. Предположение, что это дело семьи, кажется невероятным. Трудно вообразить, что клан Шмидта пособничает варварству бывшего родственника.

— Хватило бы чьей-то слабой симпатии, чтобы иметь возможность исчезнуть.

— А… Как ее зовут, вашего полицейского?

— Вальдек?

— Да. Ей удалось связаться с Франсуа Мюллером?

— Не спешите. Когда она дозвонилась, он был где-то здесь. Звонок ретранслировала антенна, покрывающая этот район. Это подтверждено оператором. Но есть еще кое-что.

— Что?