Корректировка 2.0

Я кивнул, конечно, мол, в курсе, не лаптем щи хлебаем.

– И что вы на сей счет думаете, позвольте узнать?

Я пожал плечами, что тут думать. Но он и не ждал ответа, ему хотелось порассуждать.

– Я скажу вам, Григорий, крамольную мысль – наш чемпион проиграет. Да, да! Я ведь знаю Борю лично. Спасский – жуир, бонвиван, любитель сладкой жизни. А Фишер – фанатик – машина для убийств. Да, да – машина! Нормальный человек тут бессилен.

– Ага, учти, что Фишер очень ярок. Он даже спит с доскою – сила в нем! – вольно процитировал я, – Но ничего, я тоже не подарок и у меня в запасе ход конем!

– Что? – Лев Маркович удивленно вскинул выцветшие глазки.

– Высоцкий, – пояснил я, – «Честь шахматной короны», не слыхали разве?

– Извините, не слежу за творчеством этого достойного человека.

– Зря, – посетовал я и ляпнул невпопад. – У них же со Спасским, жены француженки.

– Э-э… я знаю Ларису… его вторую жену…

Чёрт, вляпался. Француженка третья.

– Ходят слухи, – доверительно поведал я, – что он общается с сотрудницей французского посольства, русской по происхождению.

– Ну что ж, зная Борю, это не сложно себе представить. Скажу вам больше: мне трудно понять, как Спасский с такими анамнезом ухитрился стать гроссмейстером. Загадка! Видимо, очень уж большой талант. Во всяком случае, рад за него. Даже в случае поражения, он заработает приличные деньги. Насколько я знаю его характер, он не из тех, кто отдаст их государству. При этом я уверен, почти на сто процентов, что первую партию Боря выиграет! Может быть даже и вторую. Но Фишер не сдастся, он никогда не сдается, а к длительной битве наш чемпион не готов. Ох, не готов!

Я-то знал, что не готов и после единственной настоящей победы проиграет всю серию, а вот старик оказался неплохим прорицателем.

Пришла Мария, принесла постельное белье. С интересом глянула на бутылку с ликером. Лев Маркович заметил этот взгляд, засуетился.

– Не соблаговолит ли наша прелестная стюардесса, выпить с нами рюмочку ликера?

– Стюардесса, говоришь? – она сочно хохотнула. – Ну, даешь, дед. Соблаговолю, а то, как же, – и уселась на диванчик рядом со мной. Я бы даже сказал, в опасной близости – задница к заднице. Мне показалось – на меня пыхнуло жаром от её ядреного тела. Дедок, хлопотливо достал из набора еще одну рюмку и разлил. Она пригубила, почмокала своими негритянскими губищами.

– М-м… вкусно! Где такие раздают?

– Ученик привез из Амстердама. Набор с рюмками, кстати, тоже ученик подарил, из Женевы – это Швейцария. Как говориться: не имей сто рублей, а имей сто учеников! – он мелко захихикал.

– А сколько до Баку осталось по времени? – спросил я, чтоб что-нибудь спросить.

– Да, ерунда, ночь – день – ночь и в семь утра будем там, соскучиться не успеешь, – она хохотнула и игриво ткнула меня в бок локтем. – А если все-таки соскучишься, приходи вечерком, чайку попьем.

С шумом всосала остатки ликера и поднялась.

– Спасибо за угощение, работать надо. Пока, мальчики.

– Какая прельстительная фемина! – сообщил мне Лев Маркович, когда за ней закрылась дверь. – Бесспорно грешная, но прельстительная. Сочетание ярости тигрицы и вкрадчивости кошки.

Зовущая плоть! Сильная стать! Не слабей, чем голос, рычащий в момент оргазмического воодушевления. В этих джунглях есть где заблудиться!

Я не мог скрыть удивления:

– Да вы, Лев Маркович – тайный эротоман!

– Водится грешок! – кивнул он. – Эротоман, как есть, но отнюдь не тайный. Знаете, Гриша, хоть я и в молодости не слыл красавцем, однако же за мой материальный достаток и живость ума, дамы охотно дарили мне свое внимание. Кстати, если решите закадрить нашу железнодорожную нимфу, категорически не советую.

– Почему? – удивился я, хотя и не собирался её кадрить – во-первых, еще не отошел от Зои, во-вторых, такие гром-бабы не в моем вкусе, то ли дело, юная восточная красотка.

– Вовсе не из морально-этических соображений, помилуйте. Просто в соседнем плацкартном вагоне служит проводником её муж. Личность, я вам скажу… мне он чем-то напоминает Минотавра. В общем, если застанет вас с женой в момент близости – рискуете повторить судьбу Анны Карениной.

Потом Лев Маркович пожаловался, что у него в связи с возрастом случаются частые позывы и удалился в сортир.

Только успел он уйти, как дверь купе распахнулась. В проеме стоял здоровенный мужик в засаленной железнодорожной форме. Лицо у мужика было не сказать, чтобы одухотворенное. Как сказал Маркович: похож на Минотавра? Да, что-то бычье в нем было, только без рогов. Хотя, зная игривый характер его сексапильной женушки, поручиться за это я бы не взялся…

За руку, он держал огненно-рыжую конопатую девчушку лет, десяти.

– Где этот… тренер, который? – не здороваясь поинтересовался проводник. – Евойная малявка, к нему просилась, а одной боязно идти. Как их родители только отпускают…

– Здрасти! – сказала малявка.

– Привет, – я еле сдерживался, чтоб не заржать в голос, я её узнал.

– Чо, лыбишься? – сумрачно спросил мужик, видимо отнеся моё веселье к собственной внешности.

– Это я о своем, анекдот вспомнил, – успокоил я его. – Вышел Лев Маркович, по неотложному делу, скоро вернется.