Корректировка

«Парень честно хотел попасть на корабль, — говорил капраз, — звонил, просил помощи, не его вина, что кругом раздолбаи. Передайте прокурору, чтоб закрывал дело».

Пока Генка рассказывал, мы прикончили вино.

— Фелька, — внезапно поинтересовался мой друг, — а ты по какой науке-то учишься?

— Да как по какой, я же те говорил — химия.

— Химия-химия — заржал Генка, — вся залупа синяя!

Я понял, что он уже основательно набрался.

В этот момент музыканты грянули: «Потолок ледяной, дверь скрипучая…»

Генка выскочил из-за стола и выплясывая, как гамадрил перед случкой, слился с толпой танцующих.

Мне бы тоже пуститься в пляс, но я почему-то совсем не опьянел, только стал задумчивым. Какого черта, я сижу в этом кабаке, пью и жру плоды развитого социализма? А с другой стороны, что мне делать? Решать сверхзадачу? Думать, как обустраивать жизнь? Строить планы на будущее? Смешно строить планы человеку, у которого нет цели и который не знает, что с ним будет завтра. Нет, не буду я строить планов, а лучше сниму какую-нибудь будущую бабушку.

Глава 6

Когда мы покинули «Лесную сказку» на часах было всего девять, можно было веселиться дальше, но, честно говоря, меня утомили эти элементы советской сладкой жизни. В ресторане было много красивых женщин, но за красивыми надо ухаживать, говорить слова, рисовать перспективы. Красотки из ресторана за здорово живешь в койку не лягут. А мне хотелось всего, сразу и по бюджетному варианту.

Мы вышли на воздух одуревшие от портвейна и оглохшие от громкой музыки. Генка со словами: «Только бы не на смене была!», поспешил к телефонной будке и завис там минут на десять. Я терпеливо ждал, любуясь на закат.

— Договорился! — Генка был весел и возбужден. — Валим в общагу.

По дороге мы заскочили в дежурный гастроном, где затарились тремя огнетушителями с «Белым крепким» и тортом «Прага».

— Она эта… как её… водитель, — рассказывал Генка, — троллейбус водит. Ехала, рога скинулись, ну я помог приладить. С тех пор и прилаживаю, — он засмеялся собственной шутке, — прикинь, Венерой зовут. Какая-то она башкирка что ли. Порется, будь здоров! Правда ей уже двадцать девять, но мне жениться что ли? Там их три подружки в одной комнате живут.

— И что, все троллейбус водят?

— Две троллейбус, а одна трамвай.

Почему-то нам это показалось очень смешным, так и ржали всю дорогу, держа в руках бутылки как противотанковые гранаты.

Общага троллейбусного парка высилась серой громадой обшарпанных стен. К стеклянным дверям вестибюля мы не пошли.

— Там строго, вахтер злющий, сразу попрет, — объяснил Генка, — Девки через окно парней водят. Я с Венеркой договорился, она нам окно на первом этаже откроет, — он глянул на часы, — через десять минут.

Окно нам открыла темноволосая грудастая девушка с восточным лицом. Довольно-таки симпатичная, что для меня было особенно важно, потому что это оказалась не Венера.

— Салют, Рая! — приветствовал ее Генка, подавая в окно бутылки и коробку с тортом. — А Венерка где?

— К комендантше пошла за бельем, — отвечала девушка распевным голосом, — а меня послала вас встречать.

Мы влезли в окно, пробрались через захламленную комнату, заставленную разобранными панцирными кроватями, и вышли в коридор.

— А где, твой-то? — осторожно поинтересовался Генка, — Как его… Василий?

— Выпиздила мудака, — так же распевно отвечала Рая.

— Так ты теперь свободна?

Она кивнула.

— Как дырка в заборе.

— А чего так-то? Парень вроде неплохой, — не отставал от нее Генка, усиленно мне подмигивая и показывая большой палец.

Раиса шла перед нами, покачивая литыми бедрами.

— Все вы хорошие, когда засадить хотите.

— Ну, это ты, Раечка, обобщаешь. Тебя послушать, так все мужчины примитивные существа, обуреваемые низменными страстями.

— Именно! Вот ты, наверняка, приперся сюда с бухлом, классическую музыку послушать. Других целей у тебя, конечно же, нет?

— Не без этого, видишь ли, женщина — это произведение искусства, а тяга к искусству лишена цели.

Она недоверчиво фыркнула и тут мы пришли.

Девчонки жили в большой комнате. Обстановка спартанская — три кровати вдоль стен с одинаковыми тумбочками у изголовья, платяной шкаф и квадратный стол у окна. На стенах фото киноартистов, вырезанные из журнала «Советский экран».

— А Люсьен где? — поинтересовался Генка насчет третьей обитательницы комнаты.

— Домой поехала на выходные, завтра к утру пожалует. Да вы рассаживайтесь, — Раиса радушно кивнула на хлипкие стулья с драной обивкой. — Извиняйте, гостей не ждали, так что чем бог послал.

Бог сегодня был не слишком щедр. На столе стояли две открытых банки, с кильками в томате и кабачковой икрой, в кастрюльке исходила паром вареная картошка. Картину довершала трехлитровая банка огурцов домашней засолки и буханка черного хлеба.

Скворцов, солидно крякнув, расставил на столе наш вклад — три бомбы темного стекла, а торт, подумав, пристроил на подоконнике.