Корректировка

Я обулся в новые сандалии, сунул деньги в карман джинсов и вышел во двор. Жаркий денек распалялся пуще вчерашнего. Солнце словно приблизилось к земле и пекло немилосердно. Пахло пылью и горячим асфальтом. Кота сегодня что-то не было видно, наверное, растаял от жары. Вместо него на газоне дремала одинокая дворняга, высунув из пасти бледно-розовый язык.

Я брел по улице стараясь держаться в тени тополей и размышлял. Жорж велел мне обустраиваться, но не сказал на какой срок. Хотя срока этого самого, по его словам, осталось у меня не больше года.

В любом случае для обустройства нужны деньги и документы. Советские деньги и советские документы. Начнем с денег. Заработать их, имея неограниченный доступ к дефицитному товару, проще простого. Хотя, одно дело разок толкнуть часы, другое проделать ту же операцию десять раз кряду — живо привлечешь внимание криминала или ментов, либо тех и других вместе взятых. Значит нужен легальный канал сбыта. Что там Генка говорил про тетю Лену из треста комиссионок? Надо провентилировать тему.

* * *

Генка воспринял мое предложение относительно тети Лены с энтузиазмом. Выяснив с какого автомата, я звоню, велел никуда не уходить, через пятнадцать минут, мол, они будут. Я несколько удивился этому многозначительному «они», но расспрашивать по телефону не стал — через пятнадцать минут сам все увижу.

Плавясь на солнце, уже доедал второй пломбир, когда, наконец, пожаловал Генка.

Опаньки! — восхитился я, когда у тротуара лихо тормознул яично-желтый запорожец, модели шестидесятого года, прозванный в народе «горбатым». — Вот это я понимаю — лимузин!

— Знакомься, это Толян, — представил мне Генка длинного рыжего парня, непонятно как умещающегося за баранкой «запора», — мой кореш и великий автомастер! Люди говорят: построено, мол, без единого гвоздя… А он этот агрегат сам построил из одних гвоздей, да еще как-то умудряется на нем ездить. Трудно тебе было, Толян?

— Не без этого, — признался Толян неожиданным басом. — Керосинка с характером, полгода с ней возился. В принципе она ездить вообще не должна, но если душу вложить, талант и помолиться, то с божьей помощью как-то едет.

Божья помощь понадобилась и мне, чтоб как-то разместиться на заднем сидении.

Мы метнулись до дома и, через пять минут, я уже выносил предназначенные для продажи вещи. Синие джинсы классического покроя, белую женскую майку с Микки-Маусом на все сиськи и синюю мужскую с надписью: «Houston Rocket Lab», две пары черных колготок и зеркальные солнечные очки.

* * *

— Где взял? — поинтересовался Генка, разглядывая длинноногую красотку на упаковке колготок.

— Да дядя же, моряк из Находки, на сухогрузе по всей Азии ходит: Япония, Тайвань, Гонконг, Малайзия… Они тюками барахло возят на продажу. Запаяют в полиэтилен, гантель привяжут и на рейде выкинут за борт, а ночью сообщники с аквалангами гантель отвязывают и шмотки забирают. Там этих гантелей на дне валяется, на сотню спортзалов хватит. В самой Находке-то палево продавать, поэтому они через родственников из других городов реализуют.

— Хорошая работенка! — протянул с уважением Генка. — А я ведь тоже хотел в Находкинскую мореходку поступать на штурмана. А потом домой приехал, в ванную залез, расслабился и думаю: долбись оно все конем! Все-таки по натуре, я сухопутный человек.

* * *

Комиссионный магазин расположился на первом этаже старинного купеческого дома. В огромном торговом зале, несмотря на разгар рабочего дня было полно народу. Мы миновали отдел готового платья, завешанный подержанным шмотьем, прошли мимо секции мехов, мимо витрин с фарфором и фаянсом, мимо полок, на которых пылилось всякое антикварное барахло, протолкались через толпу зевак у отдела радиоаппаратуры и уверенно проследовали к служебному входу, где в конце короткого коридора имелась дверь с надписью «Директор». В приемной, рыженькая как солнышко, секретарша, неторопливо что-то отстукивала на пишущей машинке.

— Привет, Анечка! — по-свойски приветствовал ее Генка. — Все цветешь и пахнешь?!

Она забавно поморщила носик весь в золотистых конопушках, не оценив его панибратства и лишь лениво кивнула в ответ.

— Шефиня у себя? Одна? — нисколько не смутившись, поинтересовался Генка и удостоился еще одного кивка, — Обожди здесь, шепнул он мне и проник в директорский кабинет.

Эту тетю Лену, младшую сестру Генкиной матери мне часто доводилось видеть, когда она заезжала к ним в гости. И хотя я был ребенком, она уже тогда поражала меня своей безупречностью. У нее всегда был идеальный макияж, прическа, маникюр, наряды. Все это дополнялось нешуточной деловой хваткой: для тети Лены не существовало нерешаемых проблем, она всех, кого надо знала и всё у нее всегда было схвачено. Кстати, насколько мне известно, впоследствии она сумела успешно перестроиться, приватизировать свои и чужие магазины и в начале девяностых стать одной из богатейших бизнесвумен Обнорска.

Из двери высунулся Генка и поманил меня пальцем.

При моем появлении тетя Лена поднялась из-за своего директорского стола и, улыбаясь, сделала шаг навстречу.