Корректировка1.1 (СИ)

- Французские?! - спросила девушка с придыханием.

- Э-э... - откуда мне знать, где разливали эти "клима", но не разочаровывать же ребенка, - французские... должно быть.

- Отпад! - заключила Женька и мечтательно добавила. - Все девки от зависти лопнут! Феликс... а у тебя девушка есть?

- Есть, - сказал я тоном, исключающим всякие поползновения, - невеста.

- Эх... Повезло ей!

Я саркастически хмыкнул. Тоже мне везение - с Наташкой мы разбежимся через два года после свадьбы, окончательно друг в друге разочарованные.

- Жень... ты бабушке только не говори...

- Что ты подарил? - сразу поняла девушка. - Ни в коем случае! Она ж если узнает, меня без соли съест - молчать буду как Зоя Космодемьянская! Нет... - она наморщила лобик, - скажу, что папаша задарил, в честь окончания учебного года, вот! Клевая отмаза, типа, вспомнил, что у него дочка имеется. А я в музыкальной школе училась, - невпопад добавила она, - хочешь, что-нибудь сыграю?

- Как же ты сыграешь? - озадачился я.

- Так у Виктора Мефодьевича пианино же есть, ты что не знаешь? Они когда еще с женой жили, его дочка Любка, сестра твоя двоюродная, вместе со мной в музыкалку ходила. Они потом уехали, а пианино осталось. Там стоит в маленькой комнате, не видел что ли? Чо, правда? - и, проскочив мимо меня, она толкнула дверь в портал.

Я обмер, ожидая чего угодно: что дверь окажется запертой; что Женька провалится в будущее и превратится в старушку, но только не того что произошло. А ничего не произошло. Дверь распахнулась, а за ней была пустая пыльная комната с черным пыльным пианино в дальнем углу. Девушка шагнула через порог и опять ничего не произошло. Подошла к инструменту, подняла крышку и, пробежав пальцами по клавишам, извлекла какую-то сомнительную мелодию.

- Совсем расстроилось, - сказала она с сожалением.

* * *

Женька убежала хвастаться обновками перед подружками, оставив после себя густой аромат польских "клима". Высунувшись в окошко, я проводил взглядом ее ладную фигурку, удаляющуюся в направлении автобусной остановки. Вернулся к двери в маленькую комнату, постоял, прислонившись плечом к косяку и пожав плечами, закрыл дверь. Попытался открыть - не тут-то было - дверь не желала поддаваться. Выходит портал реагирует только на меня и постороннему человеку в него никоим образом не попасть. Ну а чего ты собственно ожидал: неведомые "они" допустят, чтоб всякие посторонние Коли Герасимовы бесконтрольно шастали из прошлого в будущее и обратно?

Итак, какие у меня планы? Ну, перво-наперво дойти до магазина, купить какой-нибудь еды, затем позвонить Генке. И думать, думать, думать: что делать дальше.

Я обулся в новые сандалии, сунул деньги в карман джинсов и вышел во двор. Жаркий денек распалялся пуще вчерашнего. Солнце словно приблизилось к земле и пекло немилосердно. Пахло пылью и горячим асфальтом. Кота сегодня что-то не было видно, наверное, растаял от жары. Вместо него на газоне дремала одинокая дворняга, высунув из пасти бледно-розовый язык. Я брел по улице стараясь держаться в тени тополей и размышлял. Митька велел мне обустраиваться, но не сказал на какой срок. Хотя срока этого самого, по его словам, осталось у меня не больше года.

В любом случае для обустройства нужны деньги и документы. Советские деньги и советские документы. Начнем с денег. Заработать их, имея неограниченный доступ к дефицитному товару, проще простого. Хотя, одно дело разок толкнуть часы, другое проделать ту же операцию десять раз кряду - живо привлечешь внимание криминала или ментов, либо тех и других вместе взятых. Значит нужен легальный канал сбыта. Что там Генка говорил про тетю Лену из треста комиссионок? Надо провентилировать тему.

* * *

Генка воспринял мое предложение относительно тети Лены с энтузиазмом. Выяснив с какого автомата я звоню, велел никуда не уходить, через пятнадцать минут, мол, они будут. Я несколько удивился этому многозначительному "они", но расспрашивать по телефону не стал - через пятнадцать минут сам все увижу.

Плавясь на солнце, я уже доедал второй пломбир, когда, наконец, пожаловал Генка.

Опаньки! - восхитился я, когда у тротуара лихо тормознул яично-желтый запорожец, модели шестидесятого года, прозванный в народе "горбатым". - Вот это я понимаю - лимузин!

- Знакомься, Толян, - представил мне Генка длинного рыжего парня, непонятно как умещающегося за баранкой "запора", - мой кореш и великий автомастер! Люди говорят: построено, мол, без единого гвоздя... А он этот агрегат сам собрал из одних гвоздей, да еще как-то умудряется на нем ездить. Трудно тебе было, Толян?

- Не без этого, - признался Толян неожиданным басом. - Керосинка с характером, полгода с ней возился. В принципе она ездить вообще не должна, но если душу вложить, талант и помолиться, то с божьей помощью как-то едет.

Божья помощь понадобилась и мне, чтоб кое-как разместиться на заднем сидении.