Корректор. Книга первая

— Прошу простить, Ваше Превосходительство, но это уже будет нашей проблемой. — Посол только руками развёл, — Кстати, завтра у нас суббота. Я хочу попросить Вашей помощи, оповестить руководство центральной больницы Токио о нашем приезде.

Прошла небольшая пауза, потому как всё важное было сказано, вопросы безотлагательные решены. Казалось, пора и откланиваться, но тут Володя сделал шаг, достойный Русского Офицера:

— Уважаемый господин Посол, Глубокочтимый Каташи-сама! Прошу меня простить, может быть, я нарушаю каноны и правила, принятые в Японии, но я, — и Володя встал на колени перед Послом, взяв за руку Акико, — Я, Владимир Кожин, Офицер Русской Армии, прошу руки Вашей дочери. Клянусь хранить и оберегать её и дочь её, которую назову своей, быть вместе с ними, пока смерть не разлучит нас. — Тут уже и Акико стала на колени перед отцом. Я быстренько смастерил букет алых роз, побольше и без колючек, и подсунул невесте в руки. По-моему, это был последний аккорд. Старик Посол упал на колени, обнял всех и, рыдая, дрожащим голосом:

— Я встретил тебя
О, если б я знал, какие
Сильные чувства
Овладеют мной, как будто
Я в первый раз влюбляюсь! —

Дети мои, эту танка я посвящаю вашей любви, будьте счастливы и хранят вас Боги!

Домой мы возвращались счастливыми. У Акико просто сияли глаза, и она прижималась к Володе. Амико, умаялась за день и уснула у Володи на руках. Я был счастлив, наблюдая, как они на заднем сидении грели друг друга и от того, что, частично благодаря и мне собралась вот такая красивая семья. Дорога, правда была не слишком длинной, Но малышка наша успела выспаться. И теперь с любопытством разглядывала дорогу, по которой мы ехали, ни на минуту не отпуская шею своего папы. Постоянно что-то спрашивала, Володя отвечал, Акико сияющими глазами, обожающим взглядом смотрела на своего жениха, хотя и несколько тревожно поглядывала по сторонам. Проехав шлагбаум, мы вкатили в посёлок. Откуда они всё узнают? Я так до сих пор не знаю, но нас встречал весь посёлок цветами и игрушками.

Впереди всех, на рушнике, с хлебом и солью стояла Варвара Степановна. Когда Акико вышла из машины, к ней, с поклоном подошла наша мама Варя:

— Добро пожаловать, доченька. Пусть наш дом станет твоим, и пускай в нём не переводится хлеб да соль!

— Хлеб да соль! — Хором проскандировали все наши. Акико, не скрывая слёз, отломила кусочек хлеба, макнула в солонку и съела, а потом крепко обняла нашу мамочку, что-то шепча ей по японски, не понятно, но ласково и с любовью.

Амико окружили наши девочки вместе с Машенькой. Конечно, она же уже давно здесь была своя. Девчонки побежали показывать своей новой подруге свои достопримечательности. Женщины, смотрю, Лизонька моя тут тоже уже своя, окружили Акико, и повели по своим, женским кругам. С гордостью обратил внимание на то, Лиза повела Акико показывать свою новую мастерскую. Присмотрелся и понял, что мастерская Лизина то маловата будет, когда все захотят туда войти. А там, как раз все и собрались. Оказалось, что, то, что мы с Лизой ночью натворили, понравилось поголовно всем. Вот ёлки-метёлки, нужно ждать теперь новых заказов. Да, умение работать с пятым измерением — специальность дефицитная.

Пока я о чём-то размышлял, Акико присела за вышивальную машину, и, быстренько так вышила на атласной основе котёнка, ловящего бабочку. Девочки наши впали в ступор. И тут началось: А меня так научишь? Лиза, а где вы взяли эту машину? Илья! Илья! Туды его через веник! А как ты умудрился сделать ещё одну комнату там, где уже и норы не прокопать?

Я пожал плечами и показал им дверь напротив. Когда они туда вломились, то почти совсем окосели. Мастерская нашего Миши их почти добила. А когда я их пригласил на второй этаж и показал комнату с плавающими по стене рыбками, то это их добило окончательно.

Тётя Варя, уперев кулаки в бока, прищурив взгляд:

— Ну, ка, признавайся, герой, носки с дырой, как ты это всё сделал? Только мне не врать, не то выпорю! Ты меня знаешь! — Я сделал плаксивое выражение лица:

— Мама Варя, я больше не буду, честное пионерское! Я не хотел, меня заставили, честное октябрятское! — Тут все и грохнули, смеялись до коликов. А потом мужчины и женщины не могли меня поделить и договориться, кому, что первым делать. Тут уж за меня вступились и Лиза и Володя, и, что удивительно, Акико с Амико стали за меня стеной. А я подошёл к Варваре Степановне и, так, на ушко:

— Что бы тебе, мамочка, хотелось бы ещё? Я всё сделаю, ты только скажи. — Но, неожиданно Варвара Степановна разрыдалась в голос, уткнулась мне в грудь:

— Илюша, родной, ты первый, кто назвал меня мамой. У меня ведь никогда не было детей, и тут ты, мамочкой назвал. Свет ты мой! Да за это я за тебя…

Да, вот так бывает, наверное, только у нас, у русских. Праздник, плавно перетекающий в слёзы. И это, прошу заметить, без грамма спиртного.