Корректор. Книга третья: Равные звездам

– Госпожа Яна? – недоуменно спросила инспектор. – Что случилось? Ты… ты так побледнела. Кого похитили? С кем ты разговаривала?

– Прошу прощения, госпожа Содата, – мертвым голосом произнесла Яна. – У меня… имплантированный коммуникатор. Полчаса назад в Крестоцине похитили… моих родственников. Прошу меня извинить, мне нужно срочно идти. Закончим с документами позже.

Она повернулась и быстро вышла, почти выбежала из комнаты. Инспектор охнула и прижала руки к щекам.

– Похитили! Вот ужас-то… – пробормотала она. – Ну ничего себе!

Несколько секунд она круглыми глазами смотрела на родителей Сёнэна, но потом опомнилась и бессильно опустилась за свой стол.

– Господин Масака, – сказала она, потирая лоб. – Я доверяю мнению госпожи Яны, а потому на сей раз инцидент исчерпан. Надеюсь, мне больше не придется увидеть молодого господина Сёнэна у себя в кабинете по такому печальному поводу. А теперь нам нужно завершить некоторые формальности…

Тот же день. Обсерватория Тэммондай

– Значит, завтра?

Канса не смотрела на Палека. Она сидела на бетонном блоке над обрывом, свесив ноги в пустоту, и разглядывала открывающуюся внизу долину. Ветер трепал ее длинные волосы, дергал за не по погоде легкую блузку. Они ушли не так далеко от обсерватории, но поросшие хвойным лесом склоны надежно скрывали их от взглядов и гасили звуки. В выходной день дорога оставалась пустой, и если не оглядываться назад, можно поверить, что на всем свете остались только они двое да еще город далеко под ногами.

– Да, Каси, завтра, – Палек ухватил рыжую прядку волос девушки и принялся накручивать ее на палец. – Пора. Работы закончены, калибровка и тесты проведены, все сдано, документы подписаны, фуршеты слопаны, гости разъехались. Гравископ работает в штатном режиме. Мне больше нечего делать в Тэммондае. Я и так уже неделю изобретаю предлоги для задержек. Дядя Ван меня пока прикрывает, но директор фирмы уже трижды звонил и интересовался, когда я намерен приступить к работе над следующим проектом.

– Понятно, – голос Кансы оставался ровным и спокойным. – Жаль. Мне будет тебя не хватать, Лика. Но я рада, что мы знали друг друга хотя бы полгода.

Она наконец-то повернула к Палеку лицо. Ее миндалевидные глаза подозрительно блестели, а кожа казалась темнее обычного.

– Я тоже рад, – безмятежно сказал Палек. – Но мне кажется, что полгода – не так уж и много. Каси, а как ты отнесешься к предложению слегка растянуть удовольствие? Еще на полгода или на год?

– Что? – девушка удивленно взглянула на него. – Это как?

– Когда два взрослых человека разного пола, – тоном, каким объясняют прописные истины ребенку, проговорил Палек, – по какой-то причине находят общество друг друга приятным, они могут предпринять разные действия. Например, решить пожить вместе на формальных основаниях. Ага?

– Ты предлагаешь мне брачный контракт? – изумленно переспросила Канса. – Всерьез?

– Всерьез? – Палек задумчиво поглядел на небо. – Да нет, шучу, разумеется. Разве такие вещи всерьез можно предлагать?

– Лика! – девушка развернулась к нему всем телом и сжала кулаки. – Я тебя убью! Ты можешь хоть раз в жизни ответить просто "да" или "нет"?

– Если ты меня убьешь, – хладнокровно парировал Палек, – ты так и не узнаешь, всерьез ли я говорю.

– А если не убью, то я от нетерпения умру, и тебе больше некого станет изводить!

– Как – некого? – удивился Палек. – У меня две сестрички есть, и еще Мати и Цу. Их, правда, не так интересно, они уже привычные.

– Ли-ка!

– Да ладно, ладно! – парень в преувеличенном испуге замахал руками. – Скажу, а то действительно убьешь. – Он посерьезнел. – Каси, я всерьез предлагаю тебе брачный контракт. Для начала – "пристрелочный", на год. А там обсудим, стоит ли продлевать.

Он взял девушку за руку и поцеловал ее в ладонь.

– Ну, теперь не убьешь? – спросил он, и в его обычно озорном тоне Канса уловила странные напряженные нотки. Она всмотрелась ему в лицо.

– Лика, – тихо сказала она, – я не знаю.

Его руки закаменели.

– Ну, тогда ладно, – беспечно сказал он, отворачиваясь. – Через годик-другой переспрошу. – Из-за перехваченного горла его голос предательски дрогнул и едва не сорвался.