Корректор. Книга третья. Равные звездам

До самого города дивизия сопротивления не встречала. Однако когда передние машины начали втягиваться в город, по ним без предупреждения открыли огонь гранатометчики, засевшие на крышах домов. Первые восемь танков мгновенно оказались выведенными из строя, а у переднего взрывом боекомплекта сорвало башню и уничтожило весь экипаж. Поскольку такой прием стал для танкистов, вежливо выражаясь, неожиданностью, именно взорвавшаяся машина принадлежала командиру бригады, в соответствии с уставом возглавлявшему колонну на марше. Колонна встала на месте, и пока командиры рот в панике пытались понять, что им делать, гранатометчики методично, словно в тире, подбили еще пятнадцать машин, в совокупности уничтожив четверть бронетехники, пересекшей границу. В конце концов заместителю командира первой бригады и командиру второй бригады удалось отдать приказ по колонне немедленно развернуться и отступить, что танкисты и сделали. Однако, отступая, они поливали крыши домов из зенитных пулеметов в надежде подавить огонь противника, что привело к многочисленным жертвам среди жителей этих домов, в любопытстве приникших к окнам.

Чтобы окончательно усугубить сумятицу, именно теперь над городом на бреющем полете прошли три штурмовика ВВС Горагии, направленные для того, чтобы оценить численность вторгнувшихся сил, и разъяренные танкисты сосредоточили пулеметный огонь и на них. Самолеты шли довольно высоко, так что зацепить удалось лишь один, зато повреждения оказались фатальными. Пилот успел катапультироваться, а самолет врезался в землю и взорвался в пятнадцати верстах от городской границы. Уцелевшие штурмовики, сделав широкий разворот, ушли обратно на базу, по пути оповещая диспетчеров о том, что попали под обстрел противника. Танки и БТР отошли от города на тридцать верст, после чего, подчиняясь приказу из штаба, в наступившей темноте сошли с шоссе и заняли круговую оборону. Всю ночь по ним стреляли из ружей откуда-то из темноты, а поскольку штаб категорически запретил отстреливаться, ответный огонь танкисты и пехота не открывали, до рассвета проторчав в своих машинах.

Тем же вечером послу Катонии в Зерапоне была передана официальная нота, обвиняющая Катонию в неспровоцированном вторжении на территорию Горагии. В ноте содержался ультиматум, требующий немедленного вывода катонийских войск из Сэтаты под угрозой официального объявления войны. Той же ночью армию Горагии подняли по тревоге, хотя военное положение в стране пока не объявляли. Мотострелковые дивизии выдвинулись к перевалам на границе Сэтаты, готовые в любой момент войти и вмешаться в происходящее. Правительство и президент Горагии совещались всю ночь, и наутро соответствующий приказ все же был отдан. Три дивизии походными колоннами прошли по горным перевалам и спустились в долину – только для того, чтобы оказаться под перекрестным огнем сражающихся кумеров и кассаров, окончательно переставших разбираться в том, кто и зачем пытается появиться на их территории. Сходу потеряв до десяти процентов личного состава убитыми и ранеными, вскоре армейские части оказались вынуждены прервать продвижение и уйти в глухую оборону, занимая любые мало-мальски подходящие для того позиции. Разумеется, если бы речь шла о полноценной общевойсковой операции, разъяренное, но неорганизованное местное ополчение не сумело бы им противостоять. Но командиры, получившие категорический приказ провести операцию с минимальными жертвами, оказались морально не готовыми утюжить артиллерийским огнем поселки и деревни, а потому просто не понимали, что им делать. На все запросы оставшиеся за пределами Сэтаты штабы, практически не владеющие оперативной информацией, отвечали одно: на провокации не поддаваться, ответный огонь не открывать.

Ни у той, ни у другой стороны не осталось ни малейшей возможности скрыть свой позор. Уже несколько дней Басуэ наводняли журналисты, слетевшиеся со всего мира на запах жареного. И теперь они с восторгом передавали по спутниковым каналам прямые трансляции боев и стычек, виды горящих селений и подбитой техники – и катонийской, и горагийской, ужасные зрелища трупов, местами лежащих буквально грудами, картинки заполонивших Басуэ толп беженцев… Весь мир, затаив дыхание, припал к экранам телевизоров и сетевых терминалов, временно забыв про остальные проблемы. МИДы Катонии и Горагии вступили в яростную перепалку, обвиняя друг друга в происходящем и гибели мирных жителей. Не остались в стороне и Граш с Четырьмя Княжествами, в соответствии со своими давними предпочтениями поддержавшими Катонию и Горагию соответственно. До прямых стычек отрядов регулярных войск, к счастью, не дошло – катонийские войска окопались на юге, а горагийские – на северо-западе долины. В противном случае открытая война между Горагией и Катонией оказалась бы неизбежна.