Корректор. Книга вторая: Птенцы соловьиного гнезда

Женщина выпрямилась и отошла от кресла. Подняв с пола пистолет, она небрежно сжала его в руке, превратив в бесформенный комок металла.

– И постарайся не объявлять общую тревогу, господин Оса, в ближайшие пять минут, – сказала она, бросая исковерканное оружие на колени директора. – Разумеется, если ты хоть как-то ценишь бюджет компании. А то ведь, знаешь ли, пенсии охранникам, покалеченным на службе, за счет корпорации полагаются очень даже немаленькие.

Она подмигнула и внезапно очутилась у дверей кабинета. Сейчас Оса успел ухватить глазом ее движение, но легче ему не стало. Ни один известный ему человек, не говоря про чоки, не мог двигаться с такой скоростью. Да что же она такое, в конце концов?!

– Прощай, господин Оса, – вежливо сказала женщина и выскользнула за дверь. Директор службы безопасности бессильно смотрел ей вслед.

В бытностью свою офицером СОБ он привык к тому, что даже тщательно спланированная операция может завершиться провалом на пустом месте. В конце концов, от мелких случайностей никто не застрахован. Но чувства, которые он испытывал сейчас, были ему в новинку. Не злость и раздражение от неудачи. Не страх перед гневом начальства. Не ярость на бездарных подчиненных. Нет, совсем не то. Беспросветное унижение – вот что он чувствовал сейчас. Второй раз за два дня его беспощадно выпороли, словно малолетнего ребенка, и хорошо хоть не публично. Выпороли – и он не мог даже сопротивляться!

Он не дурак и примет близко к сердцу приказ остановить охоту. В конце концов, чоки – всего лишь чоки, пусть и новейшая. Тем более что эта пресловутая Калайя наверняка не чоки, а просто играющая роль чоки актриса. Как она это делает? И зачем? Уже другой вопрос. Провокация "Визагона" с целью выставить их идиотами, или какая-то другая игра, сейчас неважно.

Но будь он проклят, если спустит тем, кто стоит за этой историей, испытанное унижение! Он будет идти по их следу до конца своей жизни, и однажды они крупно пожалеют, что не убили его сегодня. Потому что он сам такой ошибки не совершит.

06.16.849, огнедень. Крестоцин

Суд над похитителями состоялся шестого шестнадцатого.

Накануне, в перидень, Карину повесткой вызвали в офис окружного прокурора, где она битых три часа потратила на разговор с бесцветным молодым человеком с рыбьими глазами – не самим прокурором, а его помощником, назначенным для ведения дела. Он дотошно выспрашивал у девушки все подробности происшедшего. Судя по его вопросам, он и без того прекрасно знал всю историю, и Карина испытывала тщательно скрываемое раздражение из-за того, что ей приходится так бездарно тратить время.

Суд прошел как-то совсем буднично. В небольшом зале присутствовали два судьи, давешний помощник окружного прокурора, Карина, Панас, Тришши, несколько полицейских, а также четверо обвиняемых с адвокатами и родителями. Поначалу на скамьях расселось еще и десятка полтора репортеров, но помощник прокурора заявил, что по требованию жертвы преступления заседание объявлено закрытым, и приставы к облегчению Карины быстро вытурили их из зала.

После получасового выступления помощника прокурора, рассказавшего об обстоятельствах дела, Карину как пострадавшую опрашивали первой. Адвокаты наперебой задавали ей вопросы, долженствующие выставить их подзащитных в более выгодном свете, и Карина, мысленно пожав плечами, покорно соглашалась, что да, они действовали под принуждением, что они совсем не хотели ее бить, что после схода со сцены главаря они покорно легли на пол и не пытались оказать ей сопротивления… Однако когда в дело вступил помощник прокурора, она так же легко согласилась с тем, что Маами играл в похищении активную роль и безо всякой непосредственной угрозы заманил ее в ловушку. Странно – она практически ничего не чувствовала. Воспоминания о том давнем дне, когда она с Маами гуляла по городу, не стерлись из памяти, но воспринимались как нечто, случившееся с кем-то другим. Заминка возникла только в тот момент, когда один из судей удивленно переспросил, верно ли, что она сумела пробить блокировку ошейника. Вздохнув про себя, Карина согласилась, и, задав ей еще пару вопросов, судьи отпустили ее с миром.

После опроса Панаса и других полицейских судьи удалились в совещательную комнату и минут через двадцать появились с решением. С учетом того, что все обвиняемые активно сотрудничали со следствием, двое юнцов и девица получили по пять лет условно с десятилетним испытательным сроком и по восемьдесят тысяч маеров штрафа с отчислением половины в пользу пострадавшей. Их родители не сумели сдержать слез облегчения. Маами, признанный активным участником похищения, схлопотал семь лет тюрьмы с возможностью выхода на поруки через два года, а также сто пятьдесят тысяч штрафа. Что-то внутри Карины, иронически хмыкнув, подсчитало, что за ту ночь она, оказывается, заработала сто тридцать пять тысяч – за вычетом шести сотен на ремонт Парса, разумеется. Да уж, куда как выгоднее, чем интерном в больнице работать…