Корректор реальности

Драчка обещала быть чрезвычайно интересной. На арене этой корриды должны были сойтись бывшие враги – представители мира Адриана и Мира-основы, сам предмет спора, он же глава местного культа, – Адриан, и мы с Андреем. Пока по умолчанию считалось, что Андрей как бы является моим движимым имуществом, на которое и позарились эти скупердяи-инопланетяне. Тем не менее мне с имуществом выделили достаточно приличную каюту и оставили в покое. Не до нас им сейчас было… Народ бегал и суетился, готовился к заседанию Лиги наций. А мы с Андреем сибаритствовали в отведенных нам покоях. Ну, и трепались, конечно…

Вот тогда-то и произошел разговор, который заставил меня на многое посмотреть иначе. Начал его Андрей.

– Слушай, Тур… А что ты будешь делать потом… ну, когда кончится война?

Этот простой, в общем-то, вопрос, заставил меня зябко передернуть плечами. Я был к нему абсолютно не готов. После неприлично долгой паузы, во время которой я судорожно искал простой ответ на заковыристый вопрос, я сдался.

– Не знаю, Андрей. Ничего в голову не приходит. Кроме одного… Нет для меня места в моем мире после войны… Лучшее, что приходит на ум – это погибнуть… С пользой для дела.

– Ты что, совсем сбрендил, начальник? Человеком войны себя считаешь?

– Да я и есть человек войны, Андрюха. На нее только и заточен, к ней подготовлен, и ей только и занимаюсь. Слушай, я только сейчас начинаю понимать, как тяжело и страшно жить Деду… Для него война – это жизнь… Иного он и не знает. Ты только задумайся, Андрей. Он воюет с четырнадцатого года! Врагу не пожелаешь…

– Не о Деде сейчас речь, а о тебе. Да и Дед ведь не каторжник, прикованный к пулемету. Он на Полигоне живет обычной, считай, жизнью. Да, жизнью военнослужащего, но таких как Дед сотни тысяч…

– …миллионы… В нашей армии были миллионы военнослужащих. А в конце войны и вообще – свыше одиннадцати миллионов человек.

– Ну вот, я и говорю, миллионы. И ты – тоже вполне обычный человек. Ты прожил обычную жизнь, в мирное время. То, что ты попал на войну, это твоя прихоть…

– Нет, Андрей, это не так, и не смей так говорить! Это не прихоть, это… – Я замолк, не зная, как сформулировать то движение души, которое и послало меня в Сталинград.

– В общем, хрен это объяснишь, Андрюха… Не могу я тебе, холодному и древнему винчестеру, это объяснить… Не надувай губы, напарник. Это не подначка, не желание обидеть. Задай этот вопрос себе, у тебя же половинка моей души. Вот у нее и спроси.

– Пробовал уже… Пробовал, но не понял, не разобрался… Я ведь только учусь быть человеком, брат, а у тебя там такая каша… У меня сразу начинает голову ломить, как от близкого взрыва гранаты.

Я расхохотался.

– Ты чего?

– Да вот, собрались два отморозка, нормально и выразить свою мысль не могут! Обычная причина головной боли не мигрень какая-то, не похмелье, а взрыв гранаты! Ха-ха-ха!

Андрей сообразил, что он ляпнул, и тоже захохотал.

– Да-а, это у нас долго еще будет… война, как образ жизни. На свист птички – пригнись, пуля! На гром – ложись, взрыв. На оклик немецкого туриста «Halt!» – удар саперной лопаткой по сопатке…

– И не говори, – я захохотал еще громче, – представь, ты в строгом черном костюме, при галстуке, пластаешь лопатой во время антракта в Большом театре туриста из Германии, который хотел у тебя спросить, как пройти в буфет!

Посмеялись, но грустно…

– А вот ты, Андрей, что ты будешь делать после войны? Ведь для тебя такое широкое поле деятельности будет открыто. Такая жизнь интересная! Фронтовики вернутся в институты и университеты. А потом, на выбор – ракетостроение и космонавтика, ядерная физика, электроника, реактивная авиация, атомный флот… И везде – молодые девчата, заждавшиеся своих женихов…

Радость мою как отрезало. Я замолчал. Андрей лишь виновато поглядывал на меня из-под бровей.

– Так вот, Андрей, сам видишь – там мне места нет. Я солдат. А война закончилась…

Андрей вздохнул, но ничего не сказал. Не ляпнул ожидаемую глупость, что войны еще будут продолжаться. Это будут не те войны…

– И потом, Андрей… Ты должен понять, ты уже понимаешь, что ты – не моя игрушка, не мое имущество… Когда-нибудь у тебя появится женщина, дом. А потом – ребенок. Ты знаешь, как пахнет для мужчины свой малыш? Свой сын? Голенький, маленький, с надувшимся от крика красным личиком, с нахально торчащей пипкой? Он пахнет… счастьем он пахнет. Возится на твоих подрагивающих от страха и радости руках, сучит ручонками и ножонками, орет, скандалит, титьку ищет. А ты стоишь столбом и не знаешь, что делать. То ли прижать его к сердцу, то ли подбросить его вверх, то ли сказать «Агу», то ли еще сделать или просюсюкать что-то, такое же глупое и смешное. А рядом, улыбаясь своим мужчинам, стоит она… Твоя любимая и мать твоего ребенка…

Я хлопнул себя по колену.

– Вот так-то! А ты говоришь, что после войны делать будешь. Первым делом – размножаться надо. И не копированием матрицы сознания. Есть более простые и приятные способы, еще познакомишься и усвоишь. Подумай над этим, бог ты мой планетарный… Хватит жить для цивилизации людей, поживи немного и для себя, Андрей.

***