Корректор (СИ)

- Я не знаю, дети, зачем вы сюда пришли, но я должен сделать всё, чтобы перед Аллахом вы предстали идеально чистыми. Вы здесь затем, чтобы умереть за веру. И нет ничего чище этих помыслов. С другой стороны, от нас требуют, чтобы шахид отправляясь на свидание с Аллахом, захватывал с собой как можно больше неверных. Я уже стар, и мне разрешено рассуждать на эти темы. - Он усмехнулся, - Вернее не разрешено, а просто мне уже наплевать на запреты. Кто такой неверный, в нашем понимании? Человек не признающий Коран, которому наплевать на законы Шариата, у которого Ураза Байрам не вызывает никаких ассоциаций. И что? Казнить его теперь за это? Почти две тысячи лет христиане уничтожали тех, кто не верит во Христа, более полутора тысяч лет мы занимаемся тем же. Возникает вопрос - чего мы все достигли? И христиане и мусульмане? Абсолютно НИЧЕГО!

Мы молчали, ошарашенные услышанным. Я поднял руку:

- Простите, святейший, но как эти слова могут звучать в таком месте? И Вы не боитесь их произносить?

Имам грустно улыбнулся:

- Знаешь, Заурбек, мне отчего-то кажется, что нам ещё предстоит поспорить на подобные темы.

Я ничего не понял, но понимать что-либо было поздно. В палатку вошёл Ицхак. Поклонившись имаму, он произнёс:

- Нам пора, святейший.

Тот грустно покачал головой:

- Храни вас Аллах!

... Сначала меня отмыли в бане. Я уже потерял счёт дням и неделям, проведённым в горах, и действительно наслаждался горячей водой и мылом. Как-то странно было видеть постоянно рядом с собой Исхака. Но, услыхав однажды, что остальные курсанты систематически подвергались сексуальному насилию со стороны боевиков, я понял, что есть два варианта. Либо Исхак сохраняет моё достоинство как мужчины из солидарности. В это, почему-то, не верилось. Значит у него в голове что-то ещё более гнусное. В это верилось с большей долей вероятности. Значит надо держать ухо востро.

И, тем не менее, Исхак помог мне помыться, состриг завшивевшие волосы, подобрал по размеру гражданскую одежду.

- Ну вот, милый мой, - саркастически произнёс он, - ты и готов к подвигу.

У меня засосало под ложечкой:

- И что же дальше?

- А ты думаешь, для чего тебя тут кормили и воспитывали? Теряли время, наконец? Пора долги отдавать.

Я ждал, что всё это чем-нибудь должно закончиться, но всё равно его слова прозвучали как гром среди ясного неба.

- Всё, поехали.

В сопровождении пятерых боевиков, мы полчаса продирались через "зелёнку". На разбитой горной дороге стояла замызганная легковушка.

- Садись, - скомандовал Исхак, когда все остальные растворились в кустах. - И молчок. Раскроешь рот - застрелю. И не надейся на быструю смерть. Я стреляю хорошо, мучаться будешь долго.

Ехали мы долго, часа три. Самое странное, что нас никто не остановил. По дороге не было ни одного милицейского поста!

Исхак начал притормаживать. Мелькнул указатель "Минеральные воды". Я решился подать голос:

- Мы, что, полетим куда-то?

- А ты умный парень, - усмехнулся Исхак.

- А чего гадать? Единственный в округе город, в котором есть аэропорт. Ума много не надо

- Ну, раз догадался, тогда и говорить больше не о чем. - Отрезал Исхак.

Мы остановились на окраине города в неприметном домишке. Его хозяин встретил нас подобострастно:

- Как доехали, не голодны, ли, ещё чего не желаете?

Исхак прервал его:

- Всё готово?

- О да, конечно!

- Неси немедленно.

Хозяин вынес из дома большую сумку и портфель. Из сумки Исхак осторожно вытащил тёмно-зелёную спортивную куртку. Вопросительно посмотрел на принесшего:

- Работает?

- Да, конечно, достаточно застегнуть молнию до конца, и заряд становится на взвод. Если расстегнуть - бахнет, мало не покажется. На случай отказа - в портфеле дистанционное управление.

- А как насчет обнаружения?

Хозяин пожал плечами:

- Пока ни собаки, ни металлодетектор не фиксируют.

Ицхак, казалось, был доволен. Достав из багажника "дипломат" протянул его собеседнику.

- Проверять, надеюсь, не надо, - хохотнул тот.

- Ты меня знаешь, - осклабился Исхак, - как в швейцарском банке.

Всё это время я сидел на пассажирском месте, и словно всё, что происходило, меня совершенно не касалась. Самое ужасное было в том, что я понимал, о чём идёт речь, но мне было абсолютно всё равно. Я впал в ступор. Исхак мне что-то говорил, я кивал, он помог мне надеть эту курточку. Очень аккуратно застегнув её на мне, сказал ещё что-то. Паспортный контроль прошли быстро, багажа у нас не было, только ручная кладь.

Только сидя в самолёте, сидя у иллюминатора, я начал что-то соображать. Я, наконец, понял, кто я и чего стою. Прав был мой брат Сослан, иначе как "хашина" - слабак меня и назвать нельзя. Ради чего я сейчас здесь и готов убить столько людей?

Лайнер набрал высоту и выровнял полёт. Да, я слабак, я не смог вовремя сказать "нет" и умереть, как положено мужчине - с честью и достоинством. Значит нужно искать другой путь, найти другое решение.