Корректор жизни

На обратном пути - в кузове грузовика - мне было поручено держать за ноги парня, уже отрубившегося. Его положили на скамью вдоль борта и, чтоб он не свалился, надо было придерживать. При этом Толя Ротару сказал мне: "Смотри, держи его хорошо, он сын профессора!". Я тоже был сыном профессора, но промолчал. К концу поездки этот парень очухался, и мы продолжили пьянку в пивбаре. Этим парнем оказался Александр Валентинович Белоусов (далее Кеша), ставший очень близким моим другом, чья ранняя смерть в 1999 году подтолкнула меня к этим, в частности, воспоминаниям.

Но тогда еще все были живехоньки.

Пили в тот день много - до позднего вечера.

Домой я, все-таки, пришел сам, без приключений и проблем. Я тогда жил вдвоем со своей мамой, но она, слава Богу, моего состояния не заметила. Тихо залег спать, а к полудню следующего дня был уже совсем здоров - такова сила молодости. Пошел в институт, где бойцы вспоминали минувший день и нетерпеливо готовились продолжить. Дисциплиной в те времена никто не пренебрегал, так что надо было дождаться конца рабочего дня. После этого компанией, ставшей впоследствии очень дружным отрядом друзей-собутыльников, мы, ведомые нашим лидером - Володей Синяком, называемым всеми Сеней, - направились "к Лямурову". Это тоже пивной бар, но не тот, в котором мы разминались вчера. "Лямуров" располагался в подвале одного из жилых домов в районе телецентра и был очень популярен у работников киностудии "Молдова-филм" и Гостелерадио, расположенных по близости.

Здесь уже состоялось мое настоящее боевое крещение.

Взяли по кружке пива. Уже допивая свою, я заметил, что Сеня внимательно за мной следит. Только я поставил пустую кружку на стойку, как Сеня достал откуда-то поллитровку перцовки и, вертикально опрокинув, перелил ее в мою кружку. На поверхности перцовки плавал островок пивной пены, поднявшейся со дна и отошедшей от стенок. "Теперь давай до дна, не отрываясь! Сможешь? - таков был Сенин приказ, и я не мог ударить лицом в грязь. Его обаяние, желание понравиться ему и остальным замечательным людям, стать для них "своим" - все это было сильнее инстинкта самосохранения, и я выпил. Все, до конца и не отрываясь. Потом пошла обычная пьянка, объем и содержание которой я описывать не буду.

Как видите, пока я не умер.

Последующие два года в аспирантуре проходили на фоне непрекращающегося пьянства, однако, сопровождались обретением настоящих друзей и интересными знакомствами.

Наша компания тех лет: уже упомянутые Сеня и Кеша, Ройтман, Лева (кандидат физико-математических наук, ученый секретарь института математики Владимир Иванович Левченко) и я. Впоследствии в наш коллектив влился двоюродный брат Кеши - Игорь Белоусов, получивший тогда кличку "молодой".

Сеня казался мне "главным". Он был молодым кандидатом наук, окончившим несколько лет назад аспирантуру в Киеве. Невысокого роста, сухощавый, обаятельный, носивший черную бороду-эспаньолку, Сеня производил на меня впечатление романтического героя-физика шестидесятых, которому ведомы и таежные тропы, и горы, и гитара у костра, который надежен, весел и смел. Мне очень хотелось стать его другом, и это произошло.

В теплое время года мы в конце рабочего дня ходили "на природу".

Часов с пяти начинался поиск средств и сколачивание коалиции. До шести часов пятнадцати минут все оставались на рабочих местах. Потом дружно уходили, обсуждая место, куда пойдем сегодня.

Возможны были следующие варианты.

"В овраг".

Если пройти по Академической до конца, упрешься в глубокий овраг. Он же - "рыпа". Точнее, это не овраг, а целая долина между холмами. Налево за углом - продовольственный магазин, где можно было все закупить. Справа за оградой - комплекс Лечсанупра, на другой стороне "рыпы" - вершина следующего холма. За ним - огромная котловина парка "Комсомольское озеро". Обычно мы оказывались на противоположном склоне среди молодых сосен. Отсюда открывался отличный вид на окрестности, и бдительный Сеня мог заранее заметить опасность в лице милиции, следившей за общественным порядком.

Дальше все разворачивалось по более или менее стандартному сценарию. Откупоривались бутылки. Я всегда тяготел к сухим винам, Сеня - к крепленым или к водке. Кеша, поспорив, соглашался с Сеней. Всегда, разумеется, имелась и какая-нибудь закуска: хлеб, консервы, колбаса...

Когда всё выпивали - шли добавлять. Взяв еще, не всегда возвращались на то же место. Иногда тянуло на приключения и продолжение праздника в новом месте. Поэтому продолжим описание основных "точек" на природе.

"Сибирь", или "Россия".

Для этого надо было отъехать на автобусе далеко за Телецентр - туда, где впоследствии построили Автовокзал, затем довольно долго идти перелесками. В конце концов, мы оказывались в некоей лесополосе, напоминающей среднерусскую природу. Отсюда и название. С учетом отдаленности от магазинов мы набирали побольше, но, как правило, все равно не хватало. Тогда возвращались к цивилизации, снова закупали и шли куда-нибудь еще.

"Комсомольское озеро".