Коррекция

— Она святая! — сказала Элизабет. — В глазах любовь и доброта! Я ведь взяла кадр, где она смотрит на мужа. Скажите, может такая женщина сто лет любить человека, в котором есть зло?

Глава 29

— Сегодня пятнадцатое октября, — сказала Лиза. — Тебе это ни о чем не говорит?

Они недавно приехали домой, и после ужина она устроилась с книгой на диване в гостиной. Муж сидел тут же и что-то писал в тетради на журнальном столике.

— Полгода со дня взрыва? — отозвался он. — Да, мы сегодня на правительстве, можно сказать, подводили итоги.

— Ну и как? — спросила она. — Не думают еще тебя турнуть и поставить кого-нибудь помоложе?

— Попалась неинтересная книга? — поинтересовался Алексей. — Подожди пару минут. Сейчас закончу и уделю тебе внимание.

— Кстати, по поводу книги, — сказала жена. — Ты у нас весь в делах и заботах, поэтому мог не заметить. За все полгода с начала катастрофы не вышло ни одной нормальной книги. Да и фильмов я тоже не припомню. Крутят все заснятое раньше. Вы там не разогнали киностудии, а заодно и Союз писателей?

— Что ты подразумеваешь под нормальными книгами? — спросил Алексей, закрывая тетрадь. — Я действительно давно уже не читал ничего художественного.

— Сейчас всем тяжело, — сказала Лида. — Материально большинство живет не намного хуже, чем раньше, но все-таки люди лишились не только лета и солнца, но и свободы передвижения, да и вообще не могут себе позволить делать многое из того, что было доступно еще совсем недавно. Все понимают, что с природой не поспоришь, и вас в этих бедах не винят, наоборот, вам благодарны. Но счастливей их это понимание не делает. А тут еще упадок творчества. А ведь людям нужно не только работать, им еще нужно отдыхать! И я имею в виду не отдых в кровати, а развлечения. А у нас из всех развлечений остался один телевизор, по которому крутят старые фильмы и концерты. Ну и библиотеки, в которых чем дальше, тем труднее найти что-нибудь новое и по-настоящему интересное. Обратился бы ты, что ли, к творческой интеллигенции. Чего ради мы их кормим? Сейчас нужно почаще выпускать комедии и книги, которые будут читать ночи напролет, а у нас тихо, как на поминках. Или кто-то считает, что если где-то в мире умирают люди, то и нам неприлично смеяться? По-моему, это глупо. Мы им помогаем, но сами-то живем нормальной жизнью! Или нам и любовь отменить? Она ведь тоже приносит радость.

— Я этим займусь, — пообещал он. — Раньше как-то было не до развлечений, теперь уже стало полегче. Долго ли только протянется затишье?

— А чего ты ждешь? — спросила Лида.

— Как чего? — удивился Алексей. — Последней волны беженцев. Американцы закончились во всех смыслах, теперь скоро побегут те европейцы, которые доедят продуктовые запасы и смогут до нас добраться. Мы всего приняли тридцать два миллиона, думаю, будет еще столько же. И растянется это на больший срок, так что устраивать людей будет легче.

— А что слышно в мире? — поинтересовалась Лида. — В выпусках новостей все говорится только по Союзу, где там что построили, да о погоде, которая почти не меняется. Я думаю, их уже никто не смотрит.

— Так мы сами мало что знаем, — начал оправдываться Алексей. — С Китаем, например, так и не узнали, почему они не полезли на наши границы. А ведь не могли они погибнуть все сразу, хоть миллионов двести должно было остаться. А индийское правительство, видимо, после войны потеряло контроль над ситуацией. Мы с ними так и не смогли связаться.

— А с Австралией?

— Связались по выделенному каналу. Знаешь, что они нам ответили?

— Откуда мне знать? — ответила жена. — Я не работаю в министерстве иностранных дел, а в Секретариате женщины болтают о своих мужьях, а не на служебные темы.