Корреспондент Рива Блюм 2 (СИ)

-Молчите? Плечами пожимаете? Ладно. Часика в три вас устроит? У меня в офисе?

-Вполне устроит, Алексей Дмитриевич.

-Вот и ладно. До встречи.

17 января 1934 года.

Харбин.

Штаб-квартира Покотилова на Большом проспекте снаружи выглядела более чем скромно. Не было даже вывески, а вестибюль скорее походил на подъезд многоэтажного дома с дорогими апартаментами. Мрачный охранник, с окладистой казачьей бородой, по-видимому из отставных чинов Корпуса Охранной Стражи КВЖД, оказавшийся сразу за массивными стеклянными дверями, указал Чечелю на конторку в глубине вестибюля, и генерал направился туда. Миловидная девушка за барьерчиком вопросительно взглянула на него.

- Что вам угодно?

- У меня назначена встреча с господином Покотиловым. На три часа дня.

- Ваши имя и фамилия? - Она заученно улыбнулась.

- Это обязательная процедура? - спросил Чечель несколько раздраженно.

-Да.

-В случае со мной эту обязательную процедуру лучше пропустить и справиться сразу: либо у господина Покотилова, либо у его помощника.

- Сейчас я позвоню его личному помощнику. Присядьте, пожалуйста. -несколько обескураженным, обидчивым тоном, заявила девушка. Чечелю даже показалось, что она тихонечко всхлипнула.

Он буркнул что-то примирительное в знак благодарности и взял со стеклянного столика 'Файнэншл таймс', лежавшую там вместе с разными публикациями для дельцов. Краем глаза Чечель продолжал наблюдать за девушкой и полагал, что она делает тоже самое -наблюдает и изучает его, ожидая ответа по телефону. А еще больше- изучает его потрепанный, облезлый кожаный портфель, совершенно не контрастирующий с "сэлфриджской" внешностью генерала.

Портфель и в самом деле выглядел удручающе. Местами кожа на нем отслоилась и смотрелась так, будто портфель только что драли харбинские бродячие собаки с Мацзягоу. Портфель был дорог Чечелю прежде всего как талисман, служивший ему верой и правдой уже больше десяти лет, и как память о блестяще проведенной в свое время контрразведывательной операции по изъятию некоторых важных бумаг из личного архива министра иностранных дел Польши князя Сапеги. В том числе - проливающих свет на загадочную гибель лорда Китченера на крейсере "Гэмпшир" и пропажу золотых слитков на десять миллионов фунтов стерлингов, находившихся на борту крейсера, шедшего в Россию. В том числе - части секретной переписки лорда Керзона относительно вопроса о восточных границах Польши, вернее, той ее части, в которой обговаривались некие финансовые условия содействия лорда в решении вопроса в польских интересах. 'Наверняка пытается угадать, какие у меня могут быть дела со стариком Покотиловым, пардон, с великим человеком, финансовым правителем всего Крайнего Востока. Интересно, кто я в ее глазах - банкир, нефтепромышленник, а может, просто авантюрист или, того хуже, нищий, ищущий благорасположения ее всесильного патрона?' - подумал генерал.

Чечель непроизвольно улыбнулся. Бедняжке придется попотеть, чтобы сделать вывод...

'А девица-то по всей видимости, в Харбине недавно...Выговор не местный. Кожа белая...Из России? Кой черт ее сюда принесло?'

- Алексей Дмитриевич ожидает вас, - ослепительно улыбнувшись, прощебетала девица и положила на рычаг телефонную трубку.

Чечель почувствовал, что она слегка ошарашена тем приемом, который ему оказывают наверху и одновременно отметил некоторую .

- Спасибо, - Чечель не торопясь сложил газету, положил аккуратно на стеклянный столик.

- Личный помощник Алексея Дмитриевича встретит вас у лифта, на последнем этаже.

Он кивнул и направился к лифту, подхватив свой видавший виды портфель, с которым не расставался уже больше десяти лет...Спиной генерал чувствовал, что девица буравит его взглядом и на мгновение какое-то смутное беспокойство овладело им...

17 января 1934 года.

Польша. Бельское воеводство.

Пограничная станция Тересполь.

Несмотря на учебу в Бельгии, никогда не прерывалась прочная нить, связывавшая молодого польского аристократа, князя Евстафия Северина Сапегу с родовым домом, и благодаря этому обстоятельству он мог проводить там регулярно каникулы, в особенности зимние. В январе Евстафий Северин решил отправиться в Ружаны - родовое имение князей Ружанско - Черейской ветви Сапег, чтобы традиционно проведать отца и встретить в кругу семьи новогодние торжества. Что бы было не скучно в дороге, князь пытался пригласить в Ружаны своих приятелей и однокашников по колониальной школе в Антверпене, но желающих не нашлось. И только в последний момент, дня за два до отъезда, с Сапегой вызвался поехать англичанин Нильс Болей. Тот, помимо того, что занимался историческими и этнографическими исследованиями, вел свою колонку в 'Гардиан', пописывал статейки в светских хрониках, собирал всевозможные байки и сплетни о жизни аристократов и молодой князь счел, что поездка в белорусскую глубинку будет несомненно полезной для приятеля - светского хроникера и этнографа. Платить за билет, Болей однако не стал - платил Сапега.