Корреспонденции из Сибири

Хотя и принято считать Сибирь неисчерпаемым источником относительно леса и зверя, но как всё истощается при чрезмерном пользовании, так точно и зверь. Было время, когда в деревне на дом (и домов-то тогда было меньше) приходилось по убитому оленю. Теперь со вздохом говорят вам: и один-то олень на деревню попадет — и то спасибо, вся деревня смотреть соберется. Сохатый, рысь попадаются изредка, и хотя их шкура будет продана соответственно дорого, но явились уже кое-какие потребности, прежде неизвестные (самовар, например), да и хлеб-то, закупаемый и в казну и на быстро размножающиеся промыслы, стал соответственно дороже. Таким образом, с уменьшением количества зверя народ переживает один из тех периодов, которые описал г. Щапов. Количество зверя заметно убывает, выживающие особи уходят всё глубже и глубже в хребты и леса, подальше от населенных местностей, и если прежде, когда деревушки состояли из 2–3 домов, промышленник, чтобы настрелять достаточно белки, ходил по две недели около дома, теперь он должен удаляться в хребты на 5 недель и исходить в день верст по десяти, чтобы вернуться с сотней или двумя белок. Я писал как-то раньше по поводу Тункинского края, как мало приносит выгоды беличий промысел, и высказывал мысль, что только незнание других промыслов, более выгодных, отсутствие этих промыслов, нуждающихся в капитале, который, в свою очередь, направлен на разработку промыслов, наконец, высший руководитель — привычка — поддерживают там этот невыгодный промысел. Сколько мне кажется, эта пора еще не наступила для ленского зверовщика, но и здесь можно наверное сказать — она скоро наступит. Что же тогда? Во-первых, при самом заселении долины Лены едва ли имелось в виду образование хлебопахотного населения, а потому мы видим крестьян, живущих в таких местах, где хлебопашество на протяжении целых сот верст никогда не разовьется; нужно посмотреть, какие леса приходится теперь уже расчищать, — что же дальше? Где возьмется сено для скота при неразвитии пароходства, которое могло бы подвозить его из тех мест, где его больше (например, Киренский округ в нижних частях)? Во-вторых, и это самое главное, легко ли из зверовщика стать хлебопашцем? Самая жизнь зверовщика не имеет ничего общего с жизнью земледельца. Правда, зверовщик привык ко всевозможным трудностям и лишениям, но сравните его с тяжелым мускульным, ручным трудом земледельца, и на чьей стороне окажется перевес? Как бы то ни было, но этот переход совершается, и очень-очень медленно, причем непременно будет сопровождаться обеднением. Этот период обеднения необходимо должен будет пережить ленский крестьянин.

Да и теперь ленская долина представляет нам невеселую картину, которая не удивит жителя какой-нибудь Вятской губернии, переживающей тот же период, но которая бросится в глаза тому, кто знает села в Сибири, хотя в хлебородных местностях Забайкалья, или Иркутской губернии, или, наконец, в окрестностях Благовещенска. Вы увидите, правда, ряд изб обыкновенной сибирской постройки, но где же найдете вы хотя один из тех щеголеватых домов, которые радуют вас в названных местностях? На берегу встречает вас народ низкорослый, с мягкими, одутловатыми чертами лица; волосы, как мочала, вся фигура, хотя и коренастая, но ленивая, вялая, — а к тому же еще и страшной величины зобы! Туповатость еще заметнее при разговоре; только молодое поколение как будто несколько поживее. Конечно, можно упрекать этих людей в лености и вялости; подробный разбор жизненных условий, вероятно, выяснил бы эти причины. Давно ли на Лене вывелись курные избы? Давно ли почти соседние деревни ознакомились друг с другом? Какие у них средства сообщений и, следовательно, между кем преимущественно происходят браки? Доставив на лодке проезжего, гребцы спешат сейчас же вернуться домой, зная, что раньше, как в день, не успеют сделать перехода, если только прибыла вода и «взыграли» речки. А нужно видеть, как они «играют»! Речку, которую вчера переходили посуху, сегодня со страшным трудом можно переехать вброд пешком, вода сбивает коня, которого приходится переводить на веревке; на дне вода ворочает громадные каменья, готовые ударить по ногам коня, который, идя до половины брюха в воде, едва держится на ногах. А прежде часто ли приходилось и почту возить в соседнюю деревню? Кроме исправника и заседателя, крестьянин целый год почти никого не видел. А осенью жизнь в тайге! Летом же, во времена обилия зверя, много ли пахал крестьянин и привыкал к труду? Теперь прибавьте к этому отсутствие мяса в течение лета, преимущественно хлебную пищу, частое питье всякой дряни вместо чая и к тому же еще зобы![145]

Всё это ряд условий, далеко не благоприятных, особенно если к этому прибавить частые недостатки хлеба, чая и т. п. Подробное исследование местных условий, особенно относительно браков, недостатка примеси посторонней крови и пр., и пр., вероятно, еще более разъяснило бы дело, но, мне кажется, и этих условий достаточно для того, чтобы препятствовать образованию здорового, живого, сильного племени.