Коррида на Елисейских Полях

– Разве не существует других? К примеру, вы никогда не слышали о таланте?

Она выгнулась, чтобы застегнуть свой бюстгальтер, любуясь собой в зеркале и предоставляя мне возможность детальнейшего обзора.

– Когда-то, – продолжал я, – актеришки имели обычай говорить, что все зависит от маски. А теперь... Ну, ладно, не будем спорить. Как вы проникли ко мне?

Она не ответила, будучи занята аранжировкой своего декольте, которое оставляло открытыми ее плечи. Я успел заметить ее имя: Моника, вышитое на блузке на уровне сердца. Не хватало только номера телефона и расписания, когда ее можно было бы зарезервировать на другом конце провода.

– Готовы? Ну ладно, без обиды, Моника. В другой раз вам улыбнется счастье и вы не ошибетесь дверью. Счастье... если можно так выразиться... (Злость овладела мною. Я схватил ее за руку и сильно тряхнул. "Чертов дурак, – подумал я, – кто тебя заставляет читать ей мораль в три часа утра, когда ты сам наполовину пьян?") Вы не можете оставить эти дурацкие идеи и создать для себя хорошую тихую семейку вместо того, чтобы продавать себя не знаю уж скольким свиньям и, может быть, просто за так? Господи, ведь в мире же нет недостатка в отличных мальчишках, которые работают руками: механик или кто другой, не знаю уж там – какой-нибудь симпатичный парень, который сделает счастливыми и себя, и вас.

– Механик? – засмеялась она. – Нужна мне такая какашка! Спасибо за шутку!

Я ее отпустил:

– Мотайте отсюда!

Я проводил ее до коридора и открыл дверь. Она прошла мимо, и я чуть не задохнулся от ее дорогих духов, которые она, очевидно, оплачивала натурой. Мисс Грас Стендфорд душилась такими же. Ступив одной ногой в коридор, она впилась в мои глаза своими – темными и теплыми, – в которых можно было прочесть: "Чудак ты на букву "м"... " Потом сказала:

– До скорого свидания. Увидимся, когда я найду себе механика!

Она удалилась на своих ладных ножках походкой Мэрилин Монро, покачивая бедрами. Ковер скрадывал стук ее каблуков. Я закрыл дверь, не дожидаясь, пока она дойдет до лестницы.

В конце концов, она была права. Механик! Честное слово, я становлюсь пролетарским поэтом. Знавал я механиков. У них были симпатичные жены, но в кинозвезды они не годились.

Я пошел в направлении к ванной, но в этот момент мне послышался неясный шум в коридоре. Она вернулась? Я опять открыл дверь. Коридор был пуст и погружен в обычный полумрак.

Я зашел в ванну, выпил стакан тепловатой воды и разделся. Постель еще хранила отпечаток тела маленькой шлюхи. Я заснул, вдыхая запах ее духов.

Глава третья Странная драма

Я проснулся около полудня с болью в башке и махровой тряпкой во рту вместо языка. Как раз вовремя, чтобы снять телефонную трубку и услышать не совсем внятный голос Марка Ковета:

– Послушайте, мне сдается, что вчера вы говорили что-то там насчет Денизы Фалез. Несчастный случай, да? Меня это мучило всю ночь.

– Бросьте, – посоветовал я. – Ничего важного.

Похоже, что мой ответ его удовлетворил. Он сказал:

"Да? Ладно! " – и положил трубку. Но когда немного позже я спустился вниз, он ждал меня в холле "Космополитена".

– У вас что, больше нет никакой работы в вашей газете? – спросил я.

– Работа есть, но ничего интересного, – улыбаясь, ответил он. – Тогда как возле Нестора Бюрмы... Мне кажется, я кое-что обнаружил, но предпочел не говорить об этом по телефону... Пошли выпьем аперитивчик в баре "Париж"!..

– Мне кажется, я кое-что обнаружил, – повторил он, устроившись перед полными стаканами.

– По какому поводу?

– По поводу Денизы Фалез, черт побери! Вы говорили вчера... я был здорово пьян, но потом я вспомнил... о возможном несчастном случае. А несчастный случай предполагает перерыв в работе, не так ли? Так вот, перед тем, как она снялась в фильме "Мое сердце летит", закутанная до ушей в своих одеждах, в жизни этой женщины есть провал. Быть может, мои воспоминания не очень точны, но кажется, что она добрый отрезок времени провела вдали от киностудий. Вы хотите, чтобы я продолжил расследование? Я... (Он остановился на полуслове и выругался.) Что за черт, невозможно поговорить спокойно. Опять этот зануда.

И тут за нашим столом появилась пылающая шевелюра над здорово помятой физиономией. Месье Рабастен, Жюло для дам, еще не пришедший в себя от вчерашней попойки. Он сменил свой смокинг на рубашку фирмы "Лакост", больше гармонирующую с его волосами. Из-под руки у него торчал пухлый конверт.

– ... Привет, парни, – сказал он. – Я не разыскивал вас, но поскольку вы тут, это очень здорово. Скажите-ка, вы не видели этого олуха Ломье? Право, он становится злобным. Хочется сообщить вам, что в "Камера-клубе" ему здорово промыли кости после его и вашего ухода. Да, кстати, вы меня бросили, кажется?

– Устали, – ответил Ковет (глаза его блеснули). – Мы как раз разговаривали о Денизе Фалез, – добавил он.

– О?

– Да. Нестор Бюрма положил на нее глаз.

– Ах! Ах! Так вы коллекционируете кинозвезд, месье Бюрма?

– Да, уж, – произнес я.

– Конечно... (Рабастен вытащил несколько фотографий из конверта и протянул по одной каждому из нас). Вот шедевр Фреда.