Коррида на раздевание

Хозяин налил себе в кружку одной заварки.

– Кто сказал эту чушь?

Я решила не называть имен.

– Я готовилась к встрече с вами, прочитала в интернете.

Венедикт, который хотел взять из коробки мармеладку, отдернул руку и поморщился.

– Дорогая! Вы похожи на человека с хорошим образованием, и такое заявление! С Сергеем Леонидовичем я никогда не ругался. Мы являемся соседями. Да, ранее наши отношения имели оттенок теплоты, доверительности. М-да. Потом они стали суше. М-да!

Лариса пододвинула ко мне вазочку с вареньем.

– Венедикт Платонович патологически беззлобен.

– О нет! Я гневлив, – не согласился супруг, – но у меня отвратительная память на бытовые ситуации. Все, что связано с наукой, я никогда не забуду. А бытовая ерунда вмиг вылетает из головы. Лариса по доброте душевной держит меня за смиренное существо. А на самом деле это отсутствие способности хранить в кладовой мозга всякую чепуху. Мою диссертацию зарубили из-за идеи вируса гениальности. Я весьма старательно пытался доказать, что, получив одну болезнь, переболев ею, можно стать писателем, художником, музыкантом. Одновременно я на защите еще сообщил, что, по моему мнению, психиатрические заболевания имеют вирусное происхождение. Как и настроение. Вы замечали, что в присутствии веселых людей сами начинаете улыбаться? А в компании нытиков, зануд, недовольных всем, что их окружает, вам становится некомфортно?

– Общаться приятнее с теми, у кого все в жизни хорошо, – согласилась я.

– Так вот, сумасшествие, как и настроение, заразно, – голосом, в котором не было ни капли сомнения, возвестил Семипалатин, – я мог это доказать. Собрал обширный материал. Но для тех лет моя идея оказалась слишком революционной. Мир науки тогда был не готов к резким переменам. Стоячее болото. А резвый Веня запустил в него грабли и ну ими болтать. Конечно, я получил по шапке.

– Ты забыл, как Сергей на тебя налетел? – скривилась Лариса. – Написал в партком телегу об антикоммунистическом подходе к исследованиям?

Она встала.

– На Ученом совете скандал тогда вышел. Работу мужа зарубили. Кирпичников палец о палец не ударил, чтобы Вене помочь. И Штильман подпел, вторым голосом вторил тем, кто громил Венедикта. Все, кого супруг считал друзьями, оказались предателями! Сейчас мы не пьем чай с Кирпичниковым и Штильманом. Вам для сведения: с Сергеем муж никогда вместе не работал. Тот очень приземлен, нацелен только на деньги. Кирпичников один раз объяснил: «Почему я в психиатрию пошел? Представьте, случилась война. Кому тогда стоматологи, гинекологи, не говоря уже о диетологах, нужны будут? Рожать мало кто захочет, про зубы народ забудет. О правильном питании я вообще молчу. А вот с душевнобольным родственником даже после атомного взрыва к доктору потопают. Я всегда востребован буду. И с деньгами!» Венедикт и Лазарь Штильман другие. Для них главное наука. Одно время они вместе работали. Несколько статей совместно написали. Но, к сожалению, Лазарь увлекся потом идеей вируса беременности. Вот уж бредятина!

– Милая, – произнес Семипалатин вежливо, но таким тоном, что супруга сразу сникла.

– Думаю, нашей гостье, у которой очень важная работа, не интересны дела давно минувших дней, – договорил муж, – если хотите знать мое мнение о причине гибели Афанасия, то это очень похоже на болезнь Каравани. Но я имею в распоряжении только анализы крови. Они сделаны не мной, поэтому я не уверен в их точности. Возможно, при их взятии допустили неаккуратность. Итог: если считать, что исследования проведены корректно, то семьдесят процентов за то, что мы имеем вирус Каравани. А тридцать… Трудно сказать что. Повторяю: очень похоже на Каравани, но картина нечеткая. Честно говоря, никогда такой не видел. Смахивает на жертву ужасного развлечения: таблеточной вечеринки.

Глава 16

Сев в машину, я немедленно позвонила Розе Леопольдовне.

– Как Киса?

– Без вашего разрешения я отвела девочку в отвратительную харчевню, где торгуют котлетами с аккомпанементом из булок, – отрапортовала няня. – Я, как и вы, являюсь противницей фастфуда, да еще такого! Но…

– Киса его обожает, – вздохнула я, – вы правильно поступили. После стресса, который испытала малышка, надо ее развлечь.

– Потом мы купили коробку с пазлом, – продолжала Краузе, – Кисуля решила собрать картинку, там, между прочим, больше тысячи крохотных кусочков, и подарить ее вам. Киса надеется, что вы повесите ее работу в спальне.

– Непременно, – пообещала я.

– Ох! Только вы ничего пока не знаете, – спохватилась Роза Леопольдовна, – это секрет.

– Не волнуйтесь, он уже умер, – заверила я, – я кладбище чужих тайн.

– Сейчас мы в парке, на карусели, Киса катается на динозавре, – уточнила Краузе.

Я стала размышлять вслух:

– Наверное, не стоит ей завтра на занятия ходить. Пусть неделю дома посидит.

– Семь дней? – воскликнула Краузе. – По какой причине? Малышка здорова.

Реакция няни меня удивила, но я спокойно объяснила: