Коррупция в Политбюро: Дело «красного узбека»

Даже принимая во внимание, что во многих из этих писем эмоции преобладали над разумом, а подлинные факты порой подменялись субъективизмом, однако эти письменные документы ясно указывали на растущую волну недовольства среди простого населения той политикой, которая проводилась в стране в «славное десятилетие» правления Н. Хрущева. Ведь это при нем каста «руководящих деятелей», или «красная буржуазия» сумела нагулять тот жирок и обрести то комчванстсво, которые так возмущали простых советских граждан. При предыдущем правителе – «вожде всех народов» Сталине – ситуация была иной: тогда «красную буржуазию» держали в ежовых рукавицах и периодически делали ей кровопускание, чтобы она не слишком зарывалась. Хрущев, как мы помним, эту практику в широком смысле прекратил. И результаты этой деятельности не заставили себя долго ждать.

Когда в начале 60-х годов в Москву приехал один из лидеров кубинской революции Че Гевара, он был до глубины души возмущен теми привилегиями, которые имели советские вожди. В итоге, вернувшись на родину, он заявил, что кремлевские руководители – это типичные буржуи, только с партийными билетами в карманах. Сам «команданте Че» культивировал на Кубе иной образ жизни: будучи министром, он обязал себя и других высокопоставленных деятелей после работы выезжать на плантации и час-другой вкалывать там плечом к плечу с простыми сборщиками сахарного тростника.

Другой пример – Китай. Проводившаяся там в середине 60-х годов «культурная революция», была ничем иным как борьбой с зажравшейся «красной буржуазией». В ходе нее сотни тысяч партийных деятелей и представителей интеллигенции были отправлены на «перековку» в глубинку (в деревню) и на производство. Этой «перековке» был даже подвергнут Генеральный секретарь ЦК КП Китая – любитель карточной игры в бридж и других буржуазных излишеств Дэн Сяопин, которого отправили работать… на тракторный завод. Как пишет историк В. Шапинов: «Переродившегося чиновника уровня министра, который, поедая деликатесы в правительственном буфете, уже думал, как бы конвертировать политический капитал в денежный, революционные массы могли спокойно выволочь на улицу, надеть на голову колпак, заставить каяться в контрреволюционных устремлениях, а потом отправить в сельские районы трудиться в поле и изучать марксизм-ленинизм среди простых крестьян…».

Естественно, что советская верхушка с ужасом смотрела на «культурную революцию» и делала все от себя зависящее, дабы правда о ней не дошла до простого народа. Поэтому, например, заявление китайского руководства от 14 июля 1964 года под названием «О хрущевском псевдокоммунизме и его всемирно-историческом уроке» в советских СМИ не публиковалось. Говорилось же в нем следующее:

«В советском обществе образовалась привилегированная прослойка, которая состоит из перерожденцев в среде руководящих кадров партийных и государственных учреждений, предприятий и колхозов и из буржуазных интеллигентов; эта прослойка противостоит советским рабочим, крестьянам и широким массам интеллигенции и кадровых работников…

Эта привилегированная прослойка, присваивая плоды труда советского народа, получает доходы, превышающие в десятки и даже сотни раз доходы рядовых советских рабочих и крестьян. Представители этой прослойки получают громадные доходы в виде высокого жалованья, больших премий, огромных гонораров и всевозможных личных надбавок. Более того, используя свое привилегированное положение, они занимаются различными злоупотреблениями, коррупцией, взяточничеством и хищениями…»

По сути после смерти Сталина руководители СССР взяли курс на фактическую замену диктатуры пролетариата властью «красной буржуазии». И те реформы в экономике, которые проводил в стране Хрущев, четко укладывались в русло этой замены. Не случайно во главе этих реформ были поставлены такие экономисты, как харьковчанин Евсей Либерман – апологет того, чтобы прибыль была превращена в главный рычаг экономического управления. Как писал по этому поводу западногерманский коммунист В. Диккут:

«Предложения Либермана не были осуществлены в открытой капиталистической форме, но его особая роль состоит в том, что он был первым в Советском Союзе, кто выдвинул тезис прибыли как главного экономического рычага, тезис, который, в явном или скрытом виде, проходит красной нитью через все «эксперименты» и планы «реформ» ревизионистов. Либерман, протеже Хрущева, много сделал, чтобы экономическая дискуссия полностью выполнила свои задачи, а именно, сосредоточила мысли экономистов на прибыли и оправдала введение экономических структур, направленных исключительно на извлечение прибыли…».

Тот же В. Диккут резко критиковал советское руководство и за другое: что они провозгласили не просто скорое, а форсированное построение коммунизма в СССР. Хотя на самом деле… Впрочем, послушаем самого Диккута: