Коррупционер (СИ)

Часов в десять пришла машина с водкой, которую мы, с бывшим гаишником, стали разгружать на пару. Сначала, с непривычки, работа не шла, но потом мы приноровились друг к другу, и в норматив времени уложились. Собравшаяся с приездом машины, толпа страждущих, сбежавшихся со всех окрестностей, уже шумела под закрытыми дверями магазина. Гаишник снял стальную скобу с дверей, и, быстро, юркнул в подсобку, пока разгоряченная толпа мужиков не размазала его по стенке. А затем мы два часа подносили полные ящики к окошкам, и оттаскивали пустые. А через два часа наступила тишина. Водка кончилась, народ исчез. Только, периодически, в магазин врывались, с выпученными глазами, отдельные мужики, опоздавшие везде, но видя пустые прилавки, громко матерясь и жалуясь на судьбу, исчезали. От непривычной работы, руки болели, ноги дрожали мелкой дрожью. Узнав, что машин сегодня больше не будет, я отпросился на часок, отдохнуть и пообедать. Купив в Гастрономе литровую бутылку молока, под белой крышечкой из фольги, и свежий, еще мягкий, калач, посыпанный маком, за пятачок, я прошел по улице Студеной и сел отдыхать на скамейку во дворе ювелирной скупки. В пятидесяти метрах от меня бурлила толпа, орали цыгане-золотники, а во дворе было тихо и спокойно, как будто в спальном районе, на окраине города. Мимо арки продефилировал Олег, со своим новым напарником. Уловив мой взгляд, старшина встревоженно завертел головой, а заметив мою поднятую вверх руку, отправил молодого в сторону отдела, а сам подошел ко мне.

— Здорово, Олег.

— Привет — он пожал мою руку, затем удивленно кивнул на мой синий рабочий халат: -а ты что в таком виде?

-До понедельника отстранили, начальника ждут, чтобы решение принял. Ну, я вышел, Алле в магазине помочь.

Во двор, со скрипом влетел патрульный «УАЗ», взвизгнул тормозами, и остановился напротив нашей скамейки.

— Что Олег, бездельничаешь, а мы тебя увидели! — из душной машины, потягиваясь, полез экипаж: — О, Паша, а ты что, в таком виде?

— До службы не допускают, а жрать надо. Вот, по знакомству, на время, в вино-водочный грузчиком пристроился.

Да, ты что! Ну, козырное место. У тебя водки взять нельзя?

— Можно, но с условием. Во-первых, никому не говорите про меня, а то как чайки, налетят. А во-вторых, сегодня уже никак, я на себя не брал. А завтра, к восьми часам вечера во двор магазина подъезжайте, я вам оставлю. По две бутылки хватит?

— Блин, Паша, да сколько дашь, все хорошо. Ну ладно, мы полетели, давай, до завтра.

Мы проводили взглядом фыркающий «УАЗик».

— Что, Олег, как дела?

— Не очень. Скучно. Напарник какой-то дубовый, молчит все время и стоит, как истукан. Скажешь — шевелится, не скажешь — будет стоять.

— Так, это же, круто, Олег. Дуболом — идеальный солдат.

— Ну, значить, из меня командир хреновый.

— Да ладно, не грусти. В понедельник начальник отдела выйдет, решит вопрос, я во вторник на работу выйду.

— А если не решится?

— Решится, Олег, решится. Давай, Олег. Увидимся. Хочу посидеть, подумать.

Долго думать у меня не получилось. Я в очередной раз повел глазами, осматривая окрестности и, от удивления, чуть не упал со скамейки. Цыгане обступили высокую и, до боли, знакомую мне фигуру. Над, что-то сосредоточенно рассматривающими цыганами, на две головы, возвышался Белов Александр Иванович, по кличке Вайс. Сука, он же уже, наверное, во всесоюзном розыске числится. Подельники то его, в СИЗО, весь расклад дали по разбоям кооператоров, а он, опять, будулаям что-то сдает, особо не скрываясь. Белов, медленно поворачивая голову, незаметно сканировал пространство вокруг себя. Вот он отвернулся, я вскочил, сделал шаг, а потом, опустив голову, вернулся на скамейку, стараясь видеть Вайса только боковым зрением. Вот оно мне надо? Я от службы отстранен, стоит вопрос о моем увольнении. Да, и, говоря откровенно, этот гиббон, просто ушатает меня на раз — два. Были бы у меня хотя бы наручники, я бы постарался прорваться, хотя бы, к ноге его бы пристегнулся. Хрен, со меной на ноге, он куда бы убежал. Тем временем Белов получил от скупщиков пачку денег, небрежно им кивнул и перебежал через дорогу, а я, быстро, пошел в противоположную сторону. Зашел в Дорожную поликлинику, попросил в регистратуре телефон, позвонить в милицию. Тупорылое создание в белой наколке в волосах, презрительно фыркнула и отвернулась. Пришлось перегибаться через стойку, доставать оттуда телефон, отходить к стене, и прикрыв телефон своей спиной от, стразу ставшей активной, сотрудницы регистратуры, звонить в «ноль два».

— Ноль два, слушаю, седьмая.

— Девушка, я только что видел на перекрестке улиц Студеной и Бродвей находящегося во всесоюзном розыске за разбои Белова Александра Ивановича. Он пошел в сторону театра «Рубиновое сердце». Приметы — на вид восемнадцать — двадцать лет, рост больше двух метров, телосложение среднее, волос светлый, короткий, одет -рубашка с коротким рукавом с маленькими цветными автомобильчиками, брюки коричневые.

— Записала, кто говорит?

— Грузчик мебельного магазина Федюлькин, ветеран труда.