Корса. Дорогой вора

Тонкий писк в ушах перерос в рёв. Пришло ощущение словно стенки мыльного пузыря лопнули. Тепло летней ночи исчезло. Резко стало холодно. Изо рта стоявшего напротив Кривого продолжавшего что-то злобно говорить вырвалось облако пар. Мгновения растянулись, словно время с трудом прорывалось сквозь густой кисель. В следующую секунду мои ладони объяло пламя.

– Аааааррраа!!! – резко отступивший от меня Кривой истерично задёргал руками.

Пламя, зародившееся в моих ладонях, въедалось в плоть предводителя банды. Оглушающий крик горящего заживо человека разнёсся над тихой улочкой. Судорожно вцепившись в рукоятку ножа, торчавшего из моего живота, отшатнулся назад и прислонился к стене. Медленно сползая на землю, я отстраненно наблюдал за человеком, превращающегося на моих глазах в пылающую головёшку.

Как же глупо всё вышло. Так глупо подставится. Столько времени потратить на тренировки и не успеть сообразить. Не успеть дотянутся до кинжала, висящего за спиной на поясе. Как же глупо…

Крик горящего заживо Кривого беспорядочно мечущегося по улице в тщетных попытках сбить пламя стоял в ушах. Живот разрывало болью. Ладони, судорожно зажимавшие рану, окрасила кровь. Ещё торчавший из живота клинок замедлял скорость кровопотери. Мысли тянулись медленно и вяло. Глупый конец.

Посмотрев в сторону угла, за которым скрывалась дверь входа в таверну «наёмника» я сделал над собой усилие и закричал:

– Помогите! Кха… Помогите кто ни будь!

На безлюдной сонной улочке никого не было. Никто не спешил прийти на помощь.

– Помогите вашу мать! Тут человек, – севший голос с трудом поднимался до крика. Закашлявшись, перевёл взгляд на упавшего и уже затихшего Кривого, переставшего даже сучить ногами. На лицо наползла кривая усмешка, – догорел…

Огонь погас. От обугленного тела несло нестерпимой вонью. С трудом оторвав руку от живота, я взглянул на окровавленную ладонь и вернул её на место. Как же это всё глупо…

– Только не говори, что ты собрался умирать? – раздался шелестящий голос рядом.

Посмотрев на стоявшую надо мной тёмную фигуру, я зло усмехнулся. Тебя-то мне ещё и не хватало.

– У тебя есть другие предложения? – продолжая от безысходности скалится с весёлой злостью, я смотрел в белые без зрачков глаза.

– Можешь принять моё предложение, – сказав это, Шиза протянула мне свою сотканную из тьмы руку.

Ну что, Макс, ты же столько раз посылал её. Бился пяткой в грудь отвергая это предложение. Презрительная усмешка наползла на лицо. А как дошло до дела умирать совсем не тянет. Оторвав от живота дрожащую испачканную кровью руку, я протянул её и коснулся ладони тени. Слился ты парень…

По тёмной фигуре прошла волна и вместо куска тьмы передо мной предстала девушка с длинными рыжими волосами в чёрных штанах и коричневой куртке.

– Ну вот, а ты сопротивлялся, – усмехнулась девушка, смотря в мои глаза.

Отпустив её руку, я опёрся головой о холодную каменную стену и прикрыл глаза.

– Если б ты пришла ко мне в таком виде, с бутылкой вина и в бикини то я бы может и не сопротивлялся, – отпарировал я девушке, усталым голосом.

– Открой глаза, – произнесла Шиза присев рядом.

Подняв веки, я упёрся взглядом в её глаза находившееся совсем рядом. Девушка обхватила пальцами рукоять ножа, торчавшую из моего живота и резким движением выдернула его.

– Чтоб тебя! – зарычал я от боли.

Моя попытка дёрнуться была прервана. Тело невидимой силой прижало к стене. Сознание начало гаснуть. Последнее что я увидел это прищуренные голубые глаза и злая усмешка Шизы.

Эпилог

– Кая, да будешь светить ты каждую ночь до скончания веков указывая нам, слугам твоим, путь светом своим, да направишь ты наши руки и наши разумы и укажешь нам путь к вознесению…

– Не нужно, я ничего не сделал! Я никогда не шёл против воли богов! Прошу!

Жрец храма богини Каи недовольно скосил взгляд на молодого парня со связанными за спиной руками. Пленник стоял на коленях, а его голова была прижата к алтарю из светлого мрамора. Жрец положил левую ладонь на голову парня и мольбы резко оборвались. Рот пленника продолжал открываться, но не мог издать ни звука. Из его глаз брызнули слезы. Нож из черного обсидиана в руках жреца недвусмысленно намекал на то, чем закончиться для него сегодняшняя ночь. Жрец обозначил губами довольную улыбку и вновь перевёл взгляд на белоснежную статую богини, стоявшую напротив алтаря.

– Да прервётся круг перерождения и вознесёмся мы в твои чертоги!

Нож резко вошёл в основание черепа пленника не пролив на алтарь ни капли крови. Парень лишь дернулся и тут же обмяк. Камень замерцал тусклым светом. Жрец поднял глаза к остеклённому потолку зала и впившись взглядом в небольшую жёлто-красную луну продолжил безмолвно шевелить губами вознося молитву богине.

– Маркус! – тихий шелестящий голос пронёсся рядом с ухом жреца вместе с резким порывом ветра.