Корса. Дорогой вора

Северянин, кивнув, принял инструмент и, сев на ближайшую лавку, провел по струнам. Раздраженно дернув щекой, видимо неудовлетворенный звуком мираты, он ловкими и, похоже, привычными движениями принялся настраивать инструмент. За этим с интересом наблюдали все стоявшие у стойки. Парни, сидевшие с ним за столом, тоже подошли. Рядом удивленно хмыкнул Харан.

Отхлебнув эля, Доран облокотился на стойку, наблюдая за изрядно потрепанным северянином, одетым в обноски явно с чужого плеча. Когда-то его самого пытались заставить учиться игре на инструменте. Еще в детские годы, когда он был младшим сыном савентского барона. Но меч ему всегда нравился больше, что и определило его дальнейшую судьбу.

– Сыграешь? – задала вопрос Мара, успевшая незаметно подойти к парню и теперь с интересом наблюдавшая за ним.

Северянин поднял голову, взглянув на девушку, и ничего не сказал. Лишь кивнул в ответ. Пальцы забегали по струнам, а в следующий момент он запел довольно хорошим голосом грустную, судя по интонации, песню:

И лампа не горит, и врут календари…[2]

Девушка присела рядом и, положив подбородок на упертые в колени, согнутые в локтях руки, внимательно слушала песню. Парни, первыми подошедшие от стола, удивленно зашушукались, но тут же замолчали, когда на них шикнул Харан. Рядом с Дораном встала вышедшая из кухни Лорана. Закончив играть, северянин поднял голову и, обведя всех взглядом, грустно усмехнулся, отложив инструмент.

– Красиво… – грустно вздохнула завороженная песней девушка. – А что это за язык?

– Русский. – Северянин поднялся и, подойдя к стойке, взял кружку с элем, протянутую хозяином.

– А где этот Русск? – не отстала Мара.

– Далеко, – лаконично ответил парень, сделав глоток.

– Я тоже в первый раз слышу этот язык, а уж мы с Дораном по миру побродили, – дернул себя за косу асани. – Так где находится этот твой Русск и что это? Страна?

– Деревня, – принятый за полувеликана парень грустно усмехнулся, – находится на севере… в лесу.

– А где именно? – Доран наполнил опустевшую кружку Харана.

– Не знать, – неохотно ответил парень.

– Как же так? Как можно не знать, где твой дом? – Мараграс подошла ближе к загрустившему парню.

– Быть без сознания, когда меня забрать. – Горько усмехнувшись, Корса сделал большой глоток из кружки и сел на табурет за стойку.

– Зачем? Кто забрать… тьфу, забрал? – продолжала допытываться девушка, сев на табурет рядом.

– Не знать. – Парень хмуро посмотрел на дверь, данный разговор его, похоже, тяготил.

– А как ты попал в Тавору? – заинтересовался историей Доран.

– Очнуться в лес. Идти. Выйти к этот город. Искать работа. Учить говорить. – Изложив свой краткий рассказ, парень вновь приложился к элю.

– Видно, недолго тебя везли, если ты очнулся сразу рядом с Таворой, – усмехнулся Харан, чуя, что парень что-то недоговаривает.

Корса лишь пожал плечами в ответ.

– Парень, хочешь у меня работать? – Доран с прищуром посмотрел на музыканта.

– Что делать? – спросил северянин, отставив кружку.

– Играть. Петь. Будешь приходить ко мне вечером и развлекать посетителей музыкой.

Задумавшись, северянин посмотрел на Дорана, пожевав губами.

– Нет, – покачав головой, ответил он. – Жить здесь. Играть. Петь. Помогать.

– По рукам, – усмехнулся Доран, протягивая руку, – два пьеса каждую десятину. Еда и жилье бесплатно. Все, что дадут тебе посетители, – твое.

Пару мгновений подумав, Корса пожал ему предплечье.

– Кстати, меня зовут Доран, – взяв кружку с элем, просветил нового работника хозяин таверны и постоялого двора «Старый наемник».

– Макс, – отсалютовав Дорану кружкой, представился северянин.

Максим

Наверное, не стоило этого делать перед выступлением, но я решил напиться. Отказавшись от еды, взял кувшин эля и уселся в самом конце заполненного людьми зала, в темном углу, после того как закончил с расчисткой каменного сарая, что выделил мне Доран для жилья.

Выбор стоял между каморкой под лестницей, конюшней и этим сараем. В каморке было не развернуться, и постоянно над головой кто-то топал. Соседство с лошадьми и в особенности с их пометом меня категорически не устраивало. Так что выбор оказался прост: каменный сарай с узкими окнами, забитый всяким хламом. При виде моего весьма непрезентабельного наряда, у Дорана случился приступ щедрости, и он со своего широкого плеча пожертвовал мне двое штанов и пару рубах: вполне добротных и даже оказавшихся почти по размеру. Свое тряпье я сразу выкинул, штопать его было делом бесперспективным.