Корсар и роза

Встреча с Одеттой сняла камень с его души. Ему еще не вполне удалось заглушить в себе угрызения совести, хотя он вроде бы сделал все возможное, чтобы устроить Альберту. Но мысль о том, что вскоре учительница окажется под надежным крылышком графини, вселяла в него уверенность.

Теперь Спартак пытался придумать, как подступиться к объяснению с Маддаленой. Сказать ей правду или утаить? Еще не доехав до города, он решил: никаких признаний, по крайней мере пока, на первое время.

Глава 4

Лена заперла за собой на ключ входную дверь и торопливым шагом направилась в центр по крытой галерее. Встреча в агентстве по найму прислуги, располагавшемся в переулке Викари, в самом центре города, была назначена на десять утра, и ей не хотелось опаздывать. Она прибыла как раз вовремя и открыла дверь с первым ударом часов, донесшимся с колокольни на Пьяцца-Маджоре.

Ей пришлось подняться на второй этаж по узкой лестнице, зажатой между грязных стен с облупившейся краской, испещренных непристойными надписями. Те, что были направлены против режима, ежедневно тщательнейшим образом замазывались: хозяин дома предпочитал не иметь неприятностей с полицией.

Лена нажала кнопку звонка. На двойных дверях висела табличка с надписью: «Кавалер Амор Арфини. Агентство по найму прислуги».

Кавалер Амор Арфини оказался дамой, объемами превосходившей даже мадам Рене, повариху Одетты. Только эта дама была пергидролевой блондинкой ближе к шестидесяти, чем к пятидесяти, с толстыми, вывернутыми, как у негритянки, губами, накрашенными алой, местами размазанной помадой. Голубые глаза выцвели, набрякшие веки свидетельствовали о том, что их хозяйка не привыкла отказывать себе в удовольствиях. Вокруг нее витал явственный запах нюхательного табака, а на кончике носа виднелись следы порошка, цветом напоминавшего корицу.

Дама, она же кавалер, сидела за придвинутым к стене столом в просторной приемной. Со сводчатого потолка свисала лампочка, освещавшая помещение тусклым светом. По всему периметру квадратной комнаты на шатких разнокалиберных стульях сидели женщины со скорбными лицами. Среди них выделялись два довольно женственных на вид молодых человека.

— Меня зовут Маддалена Бальдини. Я пришла по объявлению. Могу работать кастеляншей, — представилась Лена.

Женщина взглянула на нее, как полицейский на возможного подозреваемого, и пришла к выводу, что эта девушка не похожа на других и скорее смахивает на синьору, а не на прислугу. Слишком уж стройная и гибкая была у нее фигура, слишком умный взгляд. Ее скромное платье казалось элегантным. И наконец, эта брошка, приколотая к отвороту платья! Настоящая драгоценность.

— Документ, — потребовала кавалерственная дама, протягивая вперед руку с толстенькими, как сосиски, пальчиками.

Лена подала ей удостоверение личности. Дама вытащила карточку из ящика, стоявшего перед ней на столе, и внесла в соответствующие графы анкетные данные вновь прибывшей. Потом вернула документ и снова протянула вперед руку.

— Рекомендации.

— У меня их нет, но если нужно, я их добуду, — ответила Лена, вспомнив об Одетте.

— Последнее место работы, — механически, как автомат, продолжала великанша, глядя на нее с подозрением.

— Первое, оно же и последнее, — отбарабанила Лена, уловив принцип проведения допроса и четко произнося каждое слово. — Графиня Одетта Сфорца ди Монтефорте. Котиньола.

— Садись вон там, с остальными, — приказала дама-кавалер.

Только молодые люди понимающе улыбнулись ей. Женщины косились на нее с любопытством и недоверием. Каждая новая претендентка была для них конкуренткой, а значит, врагом. Лена с недоумением и ужасом почувствовала, что сама смотрит так же на тех, что пришли после нее. В этой приемной шел беспрерывный обмен взглядами, говорившими больше, чем слова.

Вдоволь наглядевшись на впалые щеки, на изношенные до дыр подошвы башмаков, на распухшие от долгой ходьбы ноги, на штопаную-перештопаную одежду, Лена поняла, что речь идет об отчаянной борьбе за существование. Она инстинктивно схватилась рукой за отворот платья, чтобы прикрыть свою розу. В убогой обстановке приемной агентства по найму прислуги ее неуместный блеск мог доставить хозяйке только лишние неприятности.

Кроме того, ей казалось, что, сжимая рукой брошку, она приводит в действие благотворную силу талисмана. Как и другим, ей нужна была работа. Только в отличие от других, искавших средств пропитания, Лена жаждала обрести нечто другое: независимость.

Наконец гренадерша Амор Арфини бросила взгляд на наручные часы и объявила:

— Вскоре начнут прибывать дамы. Они устроятся в гостиной, а вы будете входить по моему вызову.