Корсары Балтики

— Да ты просто какой-то фанатичный любитель пеших прогулок в неподходящих для этого местах, — проворчал рыцарь, и тут же едва не грохнулся в лужу.

— Не следует так шуметь, — прошипел Грейс. — Наша миссия требует тишины.

«Когда все закончится, — думал рыцарь, прокрадываясь вслед за шпионом сквозь чахлую рощицу, — я вышибу ему зубы и велю травить собаками. Гретхен станет возмущаться, но мне уже все равно. Сморчок допек меня окончательно, словно натертая нога в дальнем походе».

Деревня, к которой приближались нарвский соглядатай и благородный рыцарь ордена ливонского, стояла на отшибе. Наезженная тележная колея даже не пыталась вильнуть в эту сторону, к околице тянулись лишь едва заметные тропки.

За жалким подобием забора тявкнула собака, и Грейс скривился, словно наступил на коровью лепешку.

— Не люблю этих остронюхих тварей, — признался он, роясь в кошеле.

— Нам нужно внутрь? — спросил рыцарь, — Так, может, я отстегну рог и протрублю? У меня как-то шутки ради получилось повторить охотничий сигнал рыцаря Гуго, что весьма нелегко, ибо он фальшивит в каждом переливе. Староста примчится сюда, словно ошпаренный.

— Этого бы как раз не хотелось, — ворчал Грейс, осматривая забор.

Наконец он нашел слабину, слегка поднажал и выдернул жердину, потом другую.

Лай раздался прямо перед ними, истошный и какой-то жалкий.

Грейс метнул сквозь образовавшуюся в изгороди Щель кусок вяленого мяса и удовлетворенно сложил РУки на животе.

— Кажется, одним сторожем меньше, — заметил он, раскачивая новую жердь.

Небо прочертила ветвистая молния, в которой щуплый шпион представился рыцарю демоном-разрушителем, подкрадывающимся к жилью первобытных людей того ветхого века, когда предки еще не умели прогнать ему подобных постом и молитвой.

— Я пролезу внутрь, — сказал шпион, — возьму искомое и побегу к калитке. Наверняка изнутри ее распахнуть легче, чем снаружи.

— Не предлагаешь же ты мне лезть в эту собачью дыру? — возмутился рыцарь.

— Ни в коей мере. — Грейс протер грязными руками лицо, стирая капли дождя и оставляя темные полосы. — Но мне может потребоваться помощь при ретираде. Крестьяне не любят расставаться с добром, и бывают весьма злыми.

— Великолепно, — хохотнул Роже достаточно громко, заставив шпиона испуганно присесть. — Рыцарь прикрывает бегство вора. До чего я дожил, клянусь потрохами святых покровителей ордена ливонского!

— Мы пообещали Брунгильде, — напомнил Грейс. — Вспомни испанца и его слащавую улыбочку. Скоро этот рот исказит неземная мука, уверяю тебя, рыцарь.

— Ступай, червь, — с омерзением сказал Роже, — пока я не передумал. Буду ждать тебя возле калитки.

— Пожалуй, — окинул внимательным взглядом шпион фигуру кавалера, — запахни плащ на груди.

При свете молнии кто-нибудь может разглядеть твой приметный камзол.

— Надеюсь, — заметил рыцарь, — что ты воруешь не козу и не молочного поросенка? Представляю, что скажет магистр, если сервы пожалуются ему на кражу свиньи, совершенную комтуром.

— Магистр должен остаться в полном неведении, — серьезно сказал Грейс и, кряхтя, стал протискиваться в лаз.

Рыцарь, глупо ухмыляясь, снял с пояса меч, ремешком закрепил ножны на клинке, чтобы не слетели, и двинулся к калитке.

Вода уже не просто капала или лилась, а низвергалась с небес ручьями, потоками и целыми водопадами. Новый удар молнии осветил опушку рощи. Послышался треск одинокого вяза, в которого попал разряд небесного Перуна.

— Отличная ночь для светопреставления, — заметил рыцарь. — Не прокрасться ли мне следом, и не стянуть ли чего? Будет память об этой чудесной ночи…

Он и не подозревал, что память о происходящих событиях не покинет его никогда, даже на смертном одре.

В деревне послышался какой-то неясный шум, грохот и лай еще одной растревоженной собаки.

— Началось, — азартно вскрикнул Роже, натягивая на левую руку латную перчатку.

Не веря, что в творящемся вокруг мокром хаосе неуклюжий шпион сможет найти засов калитки, рыцарь ударом ноги опрокинул все ветхое сооружение и присел, силясь разглядеть, что же творится внутри двора.

При свете молнии стало видно, что к нему бежит, причем невероятно резво, Чернильный Грейс, прижимая что-то весьма ценное к груди, а следом несутся неясные тени.

Роже едва сдержался, чтобы не проорать боевой клич ордена — «Гот мит унс!», с нами бог. Азарт предстоящей схватки опьянил его и закружил в своих объятиях.

— Держи вервольфа! — крикнула одна из теней, несущихся за шпионом.

— Получай, — крикнул Роже, нанося удар латной перчаткой, сжатой в кулак, в центр сгустка тьмы, тянущегося к Грейсу.

— Их двое, — захлебываясь кровью, взвыл покалеченный, и тут же был погребен под ногами остальных бегущих.

— Тащите факелы!

— Смерть вурдалакам!

Воодушевляя себя этими криками толпа — а это была именно толпа, кинулась на Роже.

Шпион, воспользовавшись падением самого шустрого из преследователей, прижался к забору и засеменил, словно гном, в сторону рощи.

Первой на рыцаря прыгнула собака, совершив страшную ошибку, последнюю в своей жизни.