Корсары Ивана Грозного

А царь Иван после его ухода вызвал лекаря Елисея Бомелия. Он чувствовал, что болезнь изнутри подтачивает его силы, и решил с ним посоветоваться.

Бомелий долго расспрашивал больного царя, осмотрел его, ощупал. Расспросил о родственниках, не было ли у них тяжелых болезней. Царь Иван рассказал все, не скрывая. Отец его, великий князь Василий, умер от страшной болезни, гниющий заживо. Брат Юрий был без ума, без памяти и бессловесен до самой смерти. Его собственный сын Федор родился слабоумным, юродивым…

— Ваше величество, — подумав, сказал врач, — ваша болезнь зашла далеко. Она гнездится в крови, передана вам через родительские соки… Необходимо особое лечение. А прежде всего следует составить гороскоп81 на ваше величество. Без астрологии82 нет врачевания.

— Но позволительно ли христианскому владыке прибегать к астрологии?

— Что вы, ваше величество? — искренне удивился лекарь. — При дворах всех христианских владык составляются гороскопы.

— Добро, — вздохнув, сказал царь. — Составляй гороскоп. А еще хотел тебя спросить о другом. Решил я жениться. Нет ли препятствий к браку, не усугубится ли болезнь?

— Женитьба для вас полезна, ваше величество, — подумав, ответил лекарь, — молодая жена может очистить вашу кровь.

Царь был доволен советом лекаря и позволил поцеловать ему свою руку.

Когда Бомелий ушел, царь сделался веселее.

— Внимай, — тронул за рукав спальник Дмитрий Годунов дворецкого и указал на дверь.

Оба прислушались.

Уж как звали молодца,
Позывали молодца
На игрище поглядеть,
На Ярилу посмотреть… —

распевал царь пронзительным голосом.

Лекаря Бомелия привез из Лондона царский посол Андрей Григорьевич Совин. Бомелий сидел в лондонской тюрьме за лживые предсказания и какое-то шарлатанство. Друзья Бомелия, желая спасти его, расхвалили лекаря перед послом Совиным, а посол поверил и попросил королеву Елизавету выпустить Бомелия из тюрьмы и разрешить ему выехать в Москву на царскую службу. Англичане с радостью уважили просьбу Андрея Совина, и Бомелий оказался на свободе. Вместе с русским посольством в конце 1570 года лекарь прибыл в Москву и был представлен царю Ивану Васильевичу.

Весь багаж знаменитого лекаря заключался в сундуке, где хранились три книги в переплетах из черной кожи и склянки с разноцветными жидкостями. И еще Бомелий привез с собой большого черного кота, которого водил на серебряной цепочке. Ошейник у кота был с магическими надписями…

Время шло.

В начале августа царь Иван узнал о приезде английского посла Антония Дженкинсона. Но не торопился с ним увидеться.

В Англии были озабочены положением своих московских купцов. Лондонское общество по торговле с Россией осыпало королеву Елизавету просьбами о помощи. Английское правительство поспешило выполнить требование царя Ивана о присылке к нему знакомого посла.

Антоний Дженкинсон немедленно отправил из Холмогор в Москву толмача Даниила Сильвестра известить царя о своем приезде. Но на всех дорогах были поставлены заставы по причине моровой болезни. Не доехав девяносто верст до Вологды, Сильвестр был задержан в Шуйском остроге на целых четыре месяца.

Дженкинсон послал второго гонца в Москву, окольными путями, но и эта попытка не удалась. Гонец вскоре возвратился в Холмогоры. На одной из застав его едва не сожгли вместе с лошадью.

Все это царь Иван знал, но не пошевелил пальцем для того, чтоб увидеть Дженкинсона. Казни его успокоили и вселили уверенность, что со смертью своих врагов он сохранит жизнь и престол… А потом, он все еще был в обиде на королеву Елизавету.

До половины января 1572 года пробыл английский посол в Холмогорах, подвергаясь оскорблениям и обидам со стороны служилых людей.

Глава двадцать девятая. «ДА ОСТАЛИСЬ ЛИ НА РУСИ ЕЩЕ КАКИЕ-НИБУДЬ ЛЮДИ?..»

Все русские люди были привязаны за шею к березовым жердям по десять человек. Можно было бы связать пленных веревкой, так было бы для них удобнее, но в безлесных крымских степях нуждались в дереве. Десять пленных приносили одну жердь, а тысяча — сто жердей. Десять тысяч — тысячу жердей. И считать удобнее.

Пленные шли по древней дороге, там, где из года в год оставался след татарских коней, шли по костям и крови многих русских. Подгоняемые безжалостными стражниками, они двигались на юг, к перекопской крепости, и дальше, к месту тяжкого труда и бесконечных страданий.

У каждого пленного на запястье болталась деревянная, привязанная на шнурке бирка со знаком хозяина. Кормить их стали немного лучше: давали сухое толченое пшено и сухую конину. Хозяева не хотели смерти своих рабов.