Корсары Николая Первого

– А почему нет? – искренне удивился мичман. – Если все нормально, еще переход, и будем на материке. Там найдем лошадей – это быстрее, чем на шлюпке.

– Оно так… Вот ведь не повезло нам. И кто эту затею с навигационными знаками выдумал только…

– Я, – вздохнул Александр.

– Ты? – изумлению в голосе собеседника не было предела. – И кто ж тебя, такого умного, послушал?

– Отец. Он ведь у меня капитан первого ранга, при штабе служит. Я ему сказал, он там сослуживцам пересказал, а дальше автором стал кто-то из адмиралтейства. Ну, ты сам понимаешь, как это бывает.

– И не обидно?

– Чему?

– Ну, старался, придумывал, а награду кто-то другой на грудь повесит.

– Да нет. Главное, чтобы Отечеству на пользу пошло. А награды – да будут они еще. Какие наши годы.

Гребешков хмыкнул, но спорить не стал. В конце концов, у их благородий все не как у людей. Докурил – и отправился спать, чтобы через пару часов сменить мичмана. Как ни крути, а очень скоро усталость возьмет свое, и парень вряд ли выдержит. Так что лучше подменить – и не создавать молодому командиру ситуации, когда придется стыдиться за то, что уснул на посту.

Стоит признать, что учили в Корпусе неплохо. Во всяком случае, до берега к следующему утру они добрались. Впрочем, промахнуться мимо континента вообще затруднительно, так что за подвиг сие достижение мичман не считал. Ну, переход и переход, бывает. А что самому приходилось на веслах сидеть – так что с того? В пору учебы гардемаринов гоняли, в том числе и в гребле.

Рассвет уже начал окрашивать небо, и в его неверном свете они, высадившись, быстро и аккуратно спрятали шлюпку, благо здесь, в шхерах, места для этого хватало. И уже утром обнаружили, что неподалеку стоит невысокая, изрядно скособоченная изба.

– Чухонцы[8], – вынес безапелляционный вердикт Гребешков. – Охотничают тут или рыбу ловят, постоянно не живут.

Спорить с многоопытным унтером ни у кого желания не было. Один из матросов даже выдал:

– Добрались, свои!

Гребешков и Сафин посмотрели на него, как на слабоумного, и мичман отлично понял, почему. Чухонцы – народ своеобразный. Были среди них те, кто верно служил России, но большинство…

Как ни крути, а народ, который вчера жил в землянках и никогда не имел своего государства, народ, который те же шведы считали чем-то вроде говорящих обезьян… В общем, чего от них ждать, непонятно. Они и впрямь словно лет на сто отстали в развитии. Но, с другой стороны, проверить дом все равно нужно. Может, и нет там никого.

Ан нет, имеется. Когда русские моряки подошли к жилищу, скрипнула, открываясь, низкая дверь, и из нее навстречу им вышел человек.

Невысокий, возраста тоже неопределенного. Да и поди, определи хоть что-то, если лицо буквально выдублено холодными северными ветрами. А вот одежда вполне добротная. Ткань рубахи хоть и домотканая, но крепкая, мягкая на вид и даже, похоже, беленая. Хотя как раз это толком не определишь, грязная она изрядно. Да и вообще, дух от хозяина избы шел тяжелый, видно, что в бане он не был давненько. А с другой стороны, чему удивляться? Бани финны научились у русских строить не так и давно, есть они не везде. Ну а мыться просто так… Ручьи здесь холодные, воду придется специально греть.

Здесь же обнаружились лодка и растянутые для просушки сети. И впрямь рыбак. Финн же внимательно смотрел на незваных гостей белесыми глазами и тоже явно делал какие-то выводы.

– Чего надо? – спросил он вместо приветствия. По-русски говорил чисто, разве что слегка растягивая гласные.

Александр вышел вперед. Разговоры, хотел он того или нет, были его прямой обязанностью как офицера. Да и форма, невзирая на некоторую потрепанность, была куда представительнее матросской робы. Гребешков и Сафин будто невзначай подперли его сзади, придавая уверенности и словно бы намекая хозяину избы на то, кто здесь главный. Впрочем, тот смотрел на это представление абсолютно бесстрастно.

– Уважаемый…

Финн не отреагировал на попытку Верховцева быть вежливым и не счел нужным представиться. Ему, похоже, было все равно, кто перед ним. Зато суть дела он уловил мгновенно и о собственной незаменимости тоже догадался. Ну а дальше начался торг, и стоило признать, многим актерам императорских театров стоило бы у него поучиться.

Как мастерски он изображал полное непонимание русского языка – это отдельная история. И занятость, и все прочее… И намекал при этом, что все-все сможет понять, если…

У Александра от материального эквивалента этого самого «если» глаза на лоб полезли. Как ни крути, а понятие «деньги» чухонцу было вполне известно. А вот их реальная стоимость – вряд ли. За такую сумму в столице можно месяц квартировать, питаясь в лучших ресторациях! Мало того что, отправляясь на задание Верховцев деньги с собой вообще не взял, так его месячное жалованье было заметно меньше. И что дальше?