Кортес

Когда Кортес прибыл на остров, Овандо уже два года был у руля и далеко продвинулся в своих начинаниях. Командор доставил все необходимое для заселения: семена европейских злаков, лошадей, мулов, коров, овец и свиней; опытных земледельцев, каменщиков и плотников с полным набором железных инструментов, которых так не хватало. С колонистами прибыли также солдаты, вооружение и даже шахтеры и золотых дел мастера.

С самых первых шагов в роли губернатора Овандо принял важные решения. Он перенес город на правый берег реки Осамы и начертил план города, начав с двух улиц, одна из которых шла вдоль реки – современная Лас-Дамас, другая – дель Конде была проложена перпендикулярно первой. По его приказу воздвигли форт для защиты города, отвели площадь под будущий собор. Скоро на острове появились первые каменные здания – мощные замкообразные сооружения из ослепительно белого ракушечника с гладкими и строгими стенами. За материалом далеко ходить было не надо, так как Санто-Доминго вырос на богатых залежах мадрепоровых кораллов. Овандо намеревался обратить индейцев в христианство при помощи десятка францисканцев, которые незамедлительно основали две обители – одну в Санто-Доминго, другую в Сибао, опустошенном золотоискателями. Очень скоро открылись школы, в которых братья пытались научить читать и писать по-испански детей касиков.

Первые дни колонии были тяжелыми и безрадостными. Посев европейских культур в тропическом климате оказался полным провалом. У тайнос была своя техника возделывания земли деревянными инструментами, примитивными, но эффективными. Традиционный маленький сугубо личный садик – конуко – не имел ничего общего с европейским полем, предназначенным для экстенсивного выращивания монокультуры. Переход от одного к другому был просто невозможен. В любом случае цикл возделывания пшеницы не был приспособлен к островному климату: она всходила слишком быстро, давала высокие стебли и крошечные зерна, которые гнили из-за постоянной высокой влажности. Со скотом дело обстояло еще хуже. Поскольку изгородей на острове не водилось, ввезенные животные разорили огороды и сады тайнос, уничтожив и без того жалкие посевы маниока и маиса. Большое количество голов просто исчезло, одичав и растворившись в окрестных лесах. Большинство скота пришлось забить прежде, чем животные успели дать потомство. Оставшись без традиционных ресурсов островитян, погибших от испанского вторжения, и лишившись испанских резервов, не прижившихся в новом климате, Эспаньола умирала с голоду. К приезду Кортеса из 2500 человек, прибывших с Овандо, 1500 уже отправились в мир иной! Жизни колонистов уносили малярия, дизентерия, лихорадка и недоедание.

С небес на землю Кортеса спустил один из его старых знакомых – Медина, секретарь Овандо, который встретил его у трапа и обрисовал ситуацию на острове. Эрнан, прибывший из Испании с собственным экипажем и слугами, рассчитывал пожить на широкую ногу за счет золота, которое текло в реках вместо воды, а теперь взамен сказочного миража его ждало горькое разочарование. Он решил было не задерживаться на Эспаньоле, а податься с экспедицией на Жемчужный берег в Венесуэлу. Одно время он подумывал даже о самостоятельной добыче золота силами своих слуг, чтобы не прибегать к эксплуатации обращенных в рабов индейцев. Но тут спустя несколько недель из экспедиции в глубь острова вернулся Овандо и призвал его к себе. Нам ничего неизвестно, о чем они говорили, но только Кортес, смягченный теплым приемом губернатора, решил остаться. Он стал vecino – постоянным жителем Санто-Доминго. Овандо планировал удержать на месте испанское население, безвозмездно предоставляя участок для застройки любому, кто обязался бы прожить здесь не меньше пяти лет. Статус vecino давал право голоса и предоставлял возможность получить энкомьенду в награду за воинскую доблесть. Кортес поспешил воспользоваться этой системой.

В 1504 году Эспаньола еще не была «умиротворена». С самого прибытия Овандо пришлось вступить в борьбу с индейцами, восставшими против захватчиков. Губернатор наводил порядок железной рукой, не стесняясь в средствах и прибегая при случае к самому подлому предательству: резня в Ксарагуа стала олицетворением низости. Годом ранее Овандо принял приглашение на ужин к королеве Ксарагуа, очаровательной и энергичной Анакаоне, для ведения переговоров о мире. Испанский главнокомандующий подстроил ловушку; по его приказу солдаты предприняли штурм прямо во время пира и застали Анакаону и ее приближенных врасплох. Королева была повешена, а приглашенных вождей привязали к центральному столбу внутри дома и сожгли заживо. Испанцы проследили, чтобы огонь перекинулся на все хижины деревни.