Кортес

Кортес был возмущен до глубины души: вот он язык всех этих веласкесов, фонсеков и королей – подчинить, привести под скипетр, усмирить… Как чужды были ему эти слова, выдававшие образ мышления; для короны индейцы были хороши только как послушная рабочая сила, а сами вест-индские колонии представлялись одним гигантским золотым прииском. «Вам жалуются следующие милости. Мы даруем вам право вашими силами искать всякой земли неизведанной опричь той, что лежит в пределах, данных королю португальскому. Назначаем вас капитаном земель, кои вам покорятся… Назначаем вас аделантадо всех открытых земель до конца ваших дней».[108] У Эрнана потемнело в глазах. Перед ним пронеслись пятнадцать лет жизни на Антильских островах. Пятнадцать лет назад он бежал из агонизирующей Кастилии от смрада доносительства и произвола инквизиции. Он задумал основать иное общество в далекой земле, но мир тесен, и некуда бежать. Европа уже протянула руки, чтобы превратить Новый Свет в свой придаток, поработить его обитателей, еще мнящих себя свободными и защищенными расстоянием. Остальная часть капитуляций Веласкеса мало интересовала Кортеса: 300 тысяч мараведи годового жалованья, передача в собственность полуразвалившейся плавильни, двадцать аркебуз и возмещение расходов на вооружение из расчета одной семидесятипятой от полученной прибыли – все это было из разряда обыкновенного. А важным было то, что король Карл лишил прав Диего Колумба, разорвав контракт, заключенный навечно его бабкой с первопроходцем Христофором, и выказал расположение Веласкесу. Кортес тотчас углядел в этом слабость Карла; началась игра в опалу и милость – беззаконное правление. Прав тот, за кем остается последнее слово. А в этом деле Кортес собаку съел. Он, впрочем, отметил, что капитуляции Веласкеса были подписаны королем 13 ноября 1518 года в Сарагосе. Он догадался, что документ был намеренно оформлен задним числом, чтобы Кортес, отплывший из Сантьяго 18 ноября, предстал мятежником и оказался вне закона. Веласкес и его присные свершили свою месть. Но удаленность была на руку Кортесу; письмо короля достигло Кубы только в мае.

Конечно, Франсиско де Сальседо привел подкрепление: семьдесят солдат, коня и кобылу, но новость о назначении Веласкеса новым правителем Мексики, несмотря ни на что, оказалась тяжелым ударом. Требовались ответные действия.

Кортес удалился в свою каюту, чтобы обдумать полученные известия, к которым он, впрочем, отчасти был готов. Он уже давно вынашивал свой план. В течение недели Кортес все ночи напролет что-то писал. 10 июля он созвал муниципальный совет в полном составе и заставил алькальдов и регидоров подписать письмо королю, которое он составил от их имени. Это письмо, ставшее первым донесением о завоевании Мексики и представляющее собой шедевр изворотливости и юридических ухищрений, хорошо известно.[109] Хотя письмо было представлено как плод коллективных усилий, оно вышло из-под пера Кортеса, который в своем задумчивом уединении тщательно подбирал каждое слово.

Муниципальный совет Веракруса обращался к правителям (Хуане и Карлу) с целью объяснить причины мексиканской операции, преподнесенной как выражение ревностного стремления служить короне и заботы о приобщении местных жителей к святой католической церкви. Ни малейшей тени неуважения к молодому королю-фламандцу и королеве-заключенной; напротив, каждое слово говорит исключительно о вассалитете и полном послушании. Основание города представлено как средство приращения королевства… и доходов государей. Назначение Кортеса главнокомандующим провозглашалось правомочным, «коль службе вашей королевской надобно иметь в граде сием судебного исправника, капитана и начального человека, дабы правили меж нами мир и согласие».[110] Далее следует перечень достоинств Кортеса, оправдывавших выбор муниципального совета. Затем приводится описание Мексики, ее пейзажей, фауны, флоры и, конечно же, жителей. Кортес хотел этим показать, что именно он и никто другой находится на месте, и прочно удерживать завоеванное лучше, чем желать захватить. Конкистадор противопоставил свою реальную власть проискам придворных конкурентов. Он знал, что этот аргумент может оказаться действенным. Далее муниципальный совет просто и прямо просит королей утвердить назначение Кортеса и «не вверять эти земли Диего Веласкесу, каким бы титулом тот ни был пожалован, будь то аделантадо, пожизненный губернатор или иной титул или чин».[111] Члены муниципального совета обстоятельно объяснили, что Веласкес не справился со своими обязанностями, не сумел обеспечить развитие Кубы и вообще имеет пагубную склонность оставлять все золото себе. Этот тезис имел контрапунктом приятное заявление: Кортес же не препятствует золоту перетекать из Мексики в королевскую казну. В подтверждение этому два алькальда города должны были доставить ценный груз, заверенная опись которого прилагалась к письму.