Кортес

Кортес потянулся на постели, спросил:

- Что, Педро, денек сегодня ясный?

- Хороший денек, ваша милость, на радость людям. Солнышко чистое, ветра нет...

Слуга раздвинул занавески, помог сеньору сесть. Был Педро стар, худощав, лицо доброе, простецкое донельзя, глазки приветливые - так и примечают, где что плохо лежит.

- Что в доме? - поинтересовался дон Эрнандо.

- Все по-прежнему. Тихо, благостно... Донна Хуана изволили котят посмотреть - ейная кошка ночью окотилась.

- Да, заботы, заботы... Кукурузу срезали, что в кадке растет, я вчера приказывал?

- Кто ж его, ваша милость, срежет. Я передал приказ вашей милости домоправителю, так ему дела нет, что такой чудесный цветок желтеет на глазах. Нет, чтобы новый посадить...

Сеньор замер на кровати, безвольно повесил руки, дождался, когда слуга оденет его, потом коротко буркнул.

- Ступай. Завтрак сюда, в спальню. Шторы на окнах раздвинь. Ко мне никого не пускать, только падре Гомару.

- Слушаюсь, ваша милость.

Отзвенели колокола в церкви, ранний утренний шум не спеша заполнил комнату. Действительно было хорошо. Свежо, сухо...

До сих пор меня не оставляет уверенность, что зачинателем смуты был этот Кристобаль де Охеда, с которым мы поцапались ещё на Кубе. Это был завистник до мозга костей, совсем не дурак, но злоба, распиравшая его, застила глаза. Сколько раз я пытался пойти с ним на мировую, он всегда охотно пожимал мне руку, но я-то чувствовал, что он только и ждет удобного случая, чтобы всадить мне нож в спину. В конце мая Охеда, по-видимому, решил, что такой момент наступил.

Тупица, он никак не мог сообразить, с кем имеет дело. Замысел сторонников губернатора Веласкеса лежал на поверхности. Они не оставляли попыток лишить меня свободы выбора. Стоило мне пойти на поводу у кучки крикунов, поделить добычу прямо на побережье и затем отправиться на Кубу, как сразу после прибытия Веласкес непременно посадил бы меня под арест за ущемление прав короля и лишения его, губернатора, собственной доли. Поводов у него было достаточно, а не хватило бы - использовал доносы, писать которые у него было много охотников. Если отложить раздел до возвращения в Сантяго, губернатор тут же отобрал бы всю добычу, и никто из участников экспедиции и мелкого суэльдо не получил. Я и мои сторонники были в долгах, как в шелках, кредиторы сразу обратились бы в суд, и песенка моя была бы спета.

Так что о возвращении и речи не было. Сидеть у моря и ждать погоды тоже нельзя. Мои авантюреро были храбрые ребята, но простачки, и, в конце концов, могли пойти на поводу у кучки горлопанов. Что ж, если дело шло к мятежу, то я должен был взять организацию бунта в свои руки. Решение простое, изящное - оно сразу понравилось мне своей прозорливостью и действенностью. За дело взялись верные друзья - Пуэртокаррера, Сандоваль, Альварадо с братьями, Кристобаль де Олид, Авила, Хуан де Эскаланте, Франсиско де Луго.

За ночь они успели поговорить с верными людьми - прежде всего с канонирами, арбалетчиками и ветеранами.

Много лет спустя Берналь Диас рассказывал, как на посту к нему подошли Пуэртокаррера, Эскаланте и Франсиско де Луга.

Назвали пароль, приблизились, завели разговор.

- Послушайте, сеньор Берналь, есть у нас до вашей персоны дело.

Он, помнится, даже опешил - сразу у трех офицеров надобность к нему обнаружилась. Не многовато ли? Но как только Эскаланте объяснил, в чем суть, Берналь Диас тотчас смекнул, что к чему.

- Вы, наверное, слыхали, о чем болтают в лагере всякие трусливые душонки - мол, хватит, навоевались, пора домой, на Кубу. Так вот, сеньор Берналь, послушайте, что я вам скажу. Стоит нам только бросить якорь в гавани Сантяго, все мы окажемся разорены. Веласкес загребет себе все денежки, как было и раньше. Вспомните, вы сами участвуете в третьей экспедиции, все до ниточки на них потратили, все равно в карманах пусто. Ничего там, кроме долговых расписок нет... Вернуться сейчас немыслимо.

- С этим, уважаемые сеньоры, я согласен. Многие - считайте, почти все - так думают, но что мы сможем поделать, если последует приказ возвращаться.

- Пусть возвращаются те, у кого жила тонка, а мы должны потребовать от капитан-генерала основания здесь колонии, в которой мы сами будем хозяева и подчиняться будем только его величеству королю Испании. Ему и платить пятину. Напрямую!..

- Значит, сеньор Веласкес с носом останется?

- И с дулей...

- А что потом, сеньоры?

- Потом, Берналь, скрывать не буду - поход, - Эскаланте махнул рукой в сторону запада.

- Трудненько придется, - вздохнул Берналь.

- Трудненько, - согласился Пуэртокаррера, - но с таким начальником как дон Эрнандо не пропадешь. Так что решайте, сеньор Диас!