Кортик. Бронзовая птица

Затем висела большая карта уезда, на которой разными красками было показано, что графы Карагаевы владели таким же количеством земли, сколько имели две тысячи крестьянских дворов. Крестьянская земля была обозначена красным цветом, а графская — черным. И она представляла собой большой массив по обоим берегам Утчи, вплоть до речушки Халзан, той самой, где убили Кузьмина…

Перед картой Борис Сергеевич стоял особенно долго и даже срисовал ее. И он объяснил Мише, что после революции почти вся графская земля была роздана крестьянам. Только некоторая ее часть осталась при усадьбе. Но и ее позабирали себе деревенские кулаки. И если будет организована трудкоммуна, то кулакам придется землю вернуть.

— Как же, — усмехнулся Генка, — так они вам ее и вернут! Попробуйте получите у Ерофеева…

Была здесь еще одна карта. Она изображала, каким богатством владел граф в России. Кроме Каратаева, у него были еще три имения и, помимо этого, рудники на Урале.

— Безобразие! — возмутился Миша. — Один человек всем владел, а другие ничего не имели! Ведь это же несправедливо! А правда, что на Урале у него были алмазные россыпи?

— Были, — подтвердил Борис Сергеевич. — Старый граф упорно искал на Урале алмазы. Но, кажется, ничего существенного не нашел. Ведь алмазы ценятся только крупные. А больших он не находил. Но через всю историю этой фамилии проходят какие-то загадочные происшествия с драгоценными камнями. Кто-то кого-то убивал, кто-то сходил с ума. Перед самой революцией старого графа даже лишили всех прав, и состоянием завладел его родной сын. В общем, грязные истории.

— Ну и черт с ними! — сказал Генка. — Пойдемте отсюда. Даже противно стоять здесь!

Когда они уходили, Миша оглянулся. И ему, как и тогда в усадьбе, показалось, что бронзовая птица зловеще смотрит им вслед…

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ ГОЛЫГИНСКАЯ ГАТЬ Глава 28 СЕНЬКА ЕРОФЕЕВ

Жизнь лагеря снова вошла в свою обычную колею. Привычный распорядок дня — сигнал побудки, утренняя линейка, подъем флага, работа в деревне, игры, беседа у костра. Но ощущение того, что отряд окружает какая-то тайна, не покидало Мишу.

Вина Николая Рыбалина не доказана, но он пока и не оправдан. Зато лодочник ходит как ни в чем не бывало. Встречая Мишу, он ухмыляется так, будто тогда, на реке, ничего не произошло. Даже подмигнул один раз.

С лодочником связана “графиня”. Что-то отправляла в лес. И кулак Ерофеев с ними заодно. Да… Во всем этом надо обязательно разобраться: ведь может пострадать невинный человек!

Но как действовать? Пойти в лес, узнать, что это за парни? Но где их там искать? Да и опасно. Сам бы он, конечно, пошел. А ребята? Мало ли что может случиться, а он за них отвечает.

Значит, остается только одно: узнать, что повез лодочник в лес. Узнать через Сеньку Ерофеева. Ведь он тоже перетаскивал мешки в лодку. Конечно, так просто он не скажет. А попытаться надо. Вдруг проболтается…

Генка поддержал этот план.

— Но тебе неудобно, — сказал он: — ты вожатый, ребята тебя стесняются. А мне Сенька все выложит, будь уверен.

— Что-нибудь сделаешь не то, — усомнился Миша. — Гак напортишь, что потом и не исправишь.

Но Генка заверил его, что будет осторожен и осмотрителен. Разве он не выполнял серьезных поручений!

Генка еще не обдумал плана действия. Как всегда, он надеялся на случай. Важно заговорить, а там будет видно.

Пионеры занимались оборудованием клуба. Им помогали деревенские ребята. Только Сенька и Акимка не принимали участия. Они сидели на куче бревен, грызли семечки и, лениво поругиваясь, перекидывались картами. Генка остановился возле них и, изобразив на лице любопытство, стал смотреть на их игру.

— Садись с нами, — предложил Сенька, тасуя колоду.

Генка присел на бревна:

— В карты не играю, а посмотреть — посмотрю.

— Не бойся, — усмехнулся Сенька, — не на деньги. На щелчки.

Генка важно ответил:

— Со мной играть нельзя. Я кого угодно обыграю.

— Так уж обыграешь?

— Точно тебе говорю. Дай колоду.

Генка взял колоду, перетасовал ее и показал карточный фокус.

Фокус был несложный. Но Сенька и Акимка были потрясены. Так, во всяком случае, показалось Генке. Уж очень удивленно они смотрели на него.

Довольный своим успехом, Генка деланно равнодушным голосом проговорил:

— Я и не такие вещи могу отгадать. Вот посмотрю на человека и сразу скажу, что он сегодня делал и что вчера делал и позавчера.

— Это ты врешь, — усмехнулся Сенька. — Могу доказать!

— Ну, чего я вчерась делал?

— Ишь ты! Так я тебе и сказал.

— Конечно, не скажешь: откуда тебе знать. — Значит, не знаю?

— Не знаешь!

— Не знаю?

— Нет!

— А если знаю?

— Так скажи!

— Так вот, — внушительно сказал Генка, — если я тебе скажу, что ты делал вчера, то ты мне скажешь, что ты делал позавчера.

— Ладно.

— Вчера ты на мельницу ездил, — сказал Генка.

— Верно! — пробормотал Сенька. — Это ты мог и видеть…

— Где я мог видеть? На мельнице я не бываю. Просто посмотрел на тебя и отгадал. А теперь ты скажи, что ты позавчера делал.

Сенька исподлобья посмотрел на Генку:

— Думаешь, только ты один можешь отгадывать?