Кортик фон Шираха

– Сделайте одолжение, – сказал фон Кнобельсдорф и сел в кресло, грея в руках свой бокал.

– Вы читали Гюстава Лебона? На мой взгляд, это самый выдающийся психолог. Он много писал о способности людей к реагированию. Его слова: «Масса легко становится палачом, но так же легко она идет и на мученичество». Понимаете, Манфред, наш народ уже долгое время отдан на произвол врагам. Наш народ – сам не понимая этого – уже давно стал мучеником. Немцы во все времена были слишком доверчивы, слишком приличны и слишком честны, но прежде всего слишком откровенны – особенно тогда, когда у них все было хорошо. Тогда они всем рассказывали о своем счастье. И это приводило к непредвиденным последствиям. Лебон, которого я упомянул, написал, что толпа в интеллектуальном отношении всегда стоит ниже изолированного индивида, но с точки зрения чувств и поступков, вызываемых этими чувствами, она может быть лучше или хуже его, смотря по обстоятельствам. Все зависит от того, какому внушению повинуется толпа. У нас, немцев, издавна была странная тяга к тому, чтобы в случае беды всегда винить самих себя. Это широко открывает ворота клевете. Если что-то пойдет не так в Третьем Рейхе, мы, немцы, сами его уничтожим.

Фон Кнобельсдорф отставил коньяк, видно было, что он напряжен.

– Манфред, я закончу, вы поймете, что никакой крамолы в моих словах нет, – принц был само спокойствие и господин «логика».

Он продолжал:

– Доказательством того, что успех составляет одну из главных основ обаяния, является одновременное исчезновение обаяния с исчезновением успеха. Герой, которого толпа превозносила только накануне, может быть на другой день осмеян ею, если его постигла неудача. Реакция будет тем сильнее, чем больше было обаяние. Толпа смотрит тогда на павшего героя как на равного себе и мстит за то, что поклонялась прежде его превосходству, которого не признает теперь. Когда Робеспьер посылал на казнь своих коллег и множество современников, он пользовался огромным обаянием. Но стоило лишь перемещению нескольких голосов лишить его власти, и он немедленно потерял свое обаяние, и толпа провожала его на гильотину градом таких же проклятий, какими она осыпала его прежние жертвы. Верующие всегда с особенной яростью разбивают богов, которым поклонялись некогда. Под влиянием неудачи обаяние исчезает внезапно. Оно может прийти в упадок и вследствие оспаривания, но это совершается медленнее. Однако именно такой способ разрушения обаяния гораздо более действенен. Обаяние, которое подвергается оспариванию, уже перестает быть обаянием. Боги и люди, сумевшие долго сохранить свое обаяние, не допускали оспариваний. Чтобы вызывать восхищение толпы, надо всегда держать ее на известном расстоянии.

– Фридрих, я все-таки не понимаю, – начал было фон Кнобельсдорф, но принц остановил его жестом руки.

– Я сейчас уже закончу, вы все поймете. Вы знаете, я жил во времена монархии, как сын правящего князя. Ребенком я испытывал, как тесно, откровенно и верно наш народ чувствовал свою связь с нашей семьей – и наоборот: наша семья чувствовала себя связанной с нашим народом. Самым явным доказательством этого был тот факт, что Ландтаг княжества Шаумбург-Липпе еще за несколько дней до отречения от престола моего самого старшего брата единогласно просил своего суверена, чтобы тот не отказывался от трона, а оставался. Тогда СДПГ в нашем местном парламенте была самой сильной партией! Но давление со стороны императора, а также имперского правительства было слишком сильным – а наша земля слишком маленькой – чтобы этот единичный ход был бы возможен. От обороны родины все отказались. Наш фюрер Адольф Гитлер старается сейчас осуществить государственную реформу в Империи. Это означает присоединить маленькие государства к большим, т. е. включить их в состав земель, «внутри» которых они находились, но пользовались традиционной автономией, чтобы управление стало лучше и дешевле и чтобы укрепить единство рейха. Я недавно получил аудиенцию с фюрером и рассказал ему о том, что я в 1928 году с самым большим успехом сделал для нашего Шаумбург-Липпе. И знаете, его это настолько воодушевило, что он немедленно вызвал имперского министра внутренних дел и со словами: «Этот молодой принц – самый лучший демократ из всех нас, ему нужно помочь!», попросил как можно скорее проверить, можно ли сохранить автономию Шаумбург-Липпе. Так вот, фюрер сообщил мне потом лично, что моя родина останется вольным государством, т. е. самостоятельным в рамках Рейха. Понимаете? Гитлер сделал исключение по отношению к своей собственной имперской государственной реформе, пошел против собственного принципа, теперь вам понятно, что резиденция рыцарского ордена СС находится вне рейха, а значит, даже если что-то произойдет с рейхом, то орден останется в неприкосновенности. Хоть на маленькой земле, но независимой. Гитлер и Гиммлер строят новый Ватикан на территории Римской Империи, если говорить образно. И пока это все, что я могу вам рассказать сегодня. Со временем вы все узнаете, Манфред, – произнес принц и допил свой коньяк.

Глава 24