Кортни. Книги 1-6

Когда он вернулся на свое место за столом, Сантэн сказала:

– Сегодня голосование по премьерскому бюджету. Пожалуй, я загляну.

– Будет интересно, – согласился Шаса. – Думаю, Фервурд произнесет большую речь о международной политике страны. У меня с утра заседание комитета по вооружениям, но почему бы нам не встретиться за ланчем, а потом ты послушаешь речь доктора Хенка с галереи для посетителей. Я попрошу Тришу заказать тебе билет.

Когда час спустя Шаса вошел в свой кабинет в парламенте, Триша с нетерпением ждала его.

– Министр внутренних дел хочет вас видеть немедленно, мистер Кортни. Он просил меня известить его, как только вы появитесь. Сказал, что придет в ваш офис.

– Хорошо. – Шаса взглянул на свое расписание на столе. – Сообщите ему, что я здесь, потом получите для моей матери билет на галерею для посетителей – на сегодня после полудня. Еще что-нибудь?

– Ничего важного. – Триша взяла внутренний телефон, чтобы позвонить в кабинет министра внутренних дел, но остановилась. – Вам сегодня утром звонила незнакомая женщина. Звонила три раза. Имя не назвала и спросила командира эскадрильи Кортни. Забавно, правда?

– Хорошо, скажите мне, если она позвонит еще раз. – Шаса хмурился, идя в свой кабинет. Использование старого летного звания его почему-то встревожило. Он сел за стол и стал просматривать почту и расписание встреч, подготовленное Тришей, но почти сразу зазвенел звонок интеркома.

– Здесь министр Деларей, сэр.

– Попросите его зайти, Триша.

Шаса встал и пошел навстречу Манфреду. Они обменялись рукопожатием, и Шаса заметил, что Манфред встревожен.

– Читали о затонувшем тюремном пароме?

Манфред даже не поздоровался, он сразу перешел к делу.

– Видел статью, но не стал всю читать.

– На затонувшем корабле был Мозес Гама, – сказал Манфред.

– Милостивый Боже! – Шаса невольно взглянул на старинный сундук-алтарь из слонового дерева с позолотой, который по-прежнему стоял у стены в его кабинете. – Он жив?

– Пропал, – ответил Манфред. – Может, утонул, а может, жив. В любом случае у нас очень серьезное затруднение.

– Бежал? – спросил Шаса.

– Один из спасшихся, тюремный надзиратель, утверждает, что там были еще два корабля: большой без опознавательных огней, который столкнулся с паромом, и второй, поменьше; этот появился через несколько секунд после того, как паром перевернулся. В темноте невозможно было разглядеть подробности. Очень вероятно, что Гама сбежал.

– Если он утонул, нас обвинят в том, что мы его убили, – негромко сказал Шаса, – и международные последствия будут ужасны.

– А если он на свободе, нужно ждать восстания черных, такое же, как в Ланге и Шарпвилле.

– Что вы предпринимаете? – спросил Шаса.

– Поднята вся полиция. Один из наших лучших людей, мой сын Лотар, летит на реактивном самолете из Витватерсранда, чтобы принять участие в расследовании. Приземлится через несколько минут. Водолазы уже пытаются поднять обломки парома.

Еще минут десять они обсуждали последствия крушения, затем Манфред направился к выходу.

– Буду держать вас в курсе.

Шаса вслед за ним вышел в приемную. Когда они проходили мимо стола Триши, та встала.

– О, мистер Кортни, пока вы беседовали с министром Делареем, эта женщина снова звонила. – Манфред и Шаса остановились, и Триша продолжила: – Она снова спросила командира эскадрильи Кортни, сэр, и когда я сказала, что у вас совещание, попросила передать, что у нее есть новости о Белом Мече. Она сказала, вы поймете.

– Белый Меч! – Шаса застыл, глядя на нее. – Она оставила номер?

– Нет, сэр, только сказала, что вы должны встретиться с ней сегодня в пять тридцать на железнодорожном вокзале в Кейптауне. Платформа четыре.

– Как я ее узнаю?

– Она говорит, что знает вас. Ждите на платформе, она сама подойдет.

Шасу так озадачило это сообщение, что он не заметил реакции Манфреда на кодовое имя «Белый Меч». Вся краска сошла с морщинистого лица Манфреда, на верхней губе и подбородке выступила испарина. Ни слова не сказав, он повернулся и вышел в коридор.

Имя «Белый Меч» преследовало Шасу на протяжении всего заседания Комиссии по вооружениям. Говорили о новой ракете «воздух-земля» для военно-воздушных сил, но Шасе трудно было сосредоточиться. Его мучили воспоминания о деде, прекрасном мягком человеке, которого Шаса любил и которого убил Белый Меч. Его смерть стала одной из самых тяжелых трагедий молодости Шасы, и его снова разъярило это жестокое убийство.

«Белый Меч, – думал он. – Если я узнаю, кто ты, даже по прошествии всех этих лет ты заплатишь, и заплатишь с процентами за все время».

* * *

Расставшись с Шасой, Манфред Деларей отправился прямиком в свой кабинет в конце коридора. Секретарша заговорила с ним, когда он проходил мимо ее стола, но он словно не слышал.