Корунд и саламандра. Серебряный волк

Мы ужинаем вместе с гномами, прибавив к их угощению скудные остатки своих припасов. Мы ночуем у гномьего костра, укрывшись гномьими одеялами, защищенные от ночных опасностей гномьими заклятиями.

Я долго не могу уснуть. Гномы храпят басовым хором, а я смотрю в ночное небо, на яркие весенние звезды, и думаю о Каменном Оракуле.

Почти весь следующий день мы едем на гномьей телеге. Я успеваю рассказать подземельным все, что сам узнал. Это очень странное чувство — рассказывать гномам о том, что сами они знают лучше меня. Но я чувствую их интерес, я ощущаю его — не душой даже, а всей кожей.

— Почему это так важно для вас? — спрашиваю я.

— Это взгляд с другой стороны, — отвечает гномий старшина. — Если смотреть с одной только стороны, никогда не придет понимание. Мы помним о тех временах, но мы многого не понимаем.

Так и получается, что гномий обоз доезжает до Коронного леса, до красновато-коричневого, в рост человека, валуна, отмечающего начало Королевской тропы, а гном так и не рассказал мне о Кареле.

Понятное дело, я печалюсь. Но гномий старшина говорит так:

— Если остались меж нами нерешенные дела, Анже, — это знак. Мы еще встретимся с тобой. И знай, я рад буду этой встрече.

Мы спрыгиваем с телеги и останавливаемся. Трудно уйти сразу.

— Спасибо, мастера Подземелья, — говорит Серж. — Доброй дороги вам.

— И вам того же, люди Господа, — отвечает гном. — И запомните: вы будете желанными гостями в Подземелье. Ты, Анже. И ты, Серж. Вы можете рассчитывать на помощь Подземелья. Вы оба.

Мы кланяемся в ответ. Страж гукает, телега трогается… мы смотрим вслед обозу, пока последний пони не исчезает за близким поворотом.

МОЛОДОЙ КОРОЛЬ

1. Смиренный Анже, послушник монастыря Софии Предстоящей, что в Корварене

Королевский егерь встречает нас у начала тропы: молодой ладный парень, высокий, широкоплечий, очень красивый в зеленом, отделанном бело-фиолетовым шнуром охотничьем костюме.

— Кто из вас Анже? — неожиданно мрачно спрашивает он.

Я отзываюсь.

— А ты? — спрашивает он у Сержа. — Мне сказали, зван только Анже.

— Брат Серж, — коротко представляется Серж. Медлит мгновение и добавляет: — Анже всего только послушник.

— Вы там, в монастыре, боитесь отпустить своего послушника одного в гости к королю?

— Боимся, — покладисто соглашается Серж.

— Ладно, — ухмыляется егерь. — Раз так, ступайте оба за мной.

Он поворачивается и идет по тропе впереди нас, легким, неслышным шагом охотника. Широкие плечи, соломенные волосы до плеч, самострел за плечом, широкий нож на поясе. Нужны ему два монаха… оттого и злой, верно.

— Я думал, королевские егеря ходят по двое, — тихо говорю я Сержу.

— Не всегда, — бурчит Серж.

— На вас двоих хватит меня одного, — не оборачиваясь, бросает егерь.

Понимай, как знаешь… Серж толкает меня в бок, коротким выразительным жестом приказывает: «Молчи!» Я киваю.

Мы идем по лесу довольно-таки долго. Сгущаются сумерки, в шум ветра вплетается далекое тявканье. Кричит какая-то птица… или не птица, не знаю… не разбираюсь я в лесных звуках. Серж, верно, знает. Провожатый наш — тот вовсе идет как по собственному дому. Ему ли леса не знать! А на нас и не оглядывается. Неприятный тип.

— Пришли. — Мрачный провожатый останавливается и жестом гостеприимного хозяина пропускает нас вперед. — Королевский охотничий домик. Вас встретят.

— Благодарю, — с вовсе не свойственной ему обычно церемонностью кивает Серж. — Пойдем, Анже.

Я не сразу могу сдвинуться с места. Да и потом не под ноги гляжу, а на лесной дворец короля. «Домик»! Два этажа, стены из гномьего белого кирпича сияют в сумерках, окна из настоящего прозрачного стекла, а крыша… крыша, кажется, такая же, какую сделали в Готвяни, при старом еще короле, в Адмиралтействе. Желтое дерево, пропитанное гномьим хрустальным лаком. Да… вон блики какие золотые. Красиво. Представить трудно, сколько отвалили подземельным мастерам за работу… уж поболе, пожалуй, чем двум-трем городкам вроде моего родного Каменного Рога в год на пропитание уходит. Зато — красиво.

Навстречу нам выходит слуга. Величественный — самому королю впору. Нам неоткуда знать, может, он среди здешних слуг за главного, а может — и вовсе никто, побегушка распоследний. Все равно — величие короны глядит на нас его глазами. Неприятно… таким ничтожным сразу себя ощущаешь под этим взглядом!

— Пройдемте. — Он кланяется нам, людям Господа, как подобает, но голос его, как и взгляд, принижает нас. — Вас велено накормить.

— Веди, — улыбается Серж.

Наш новый провожатый разворачивается и идет перед нами, прямой, неторопливый… неприятный. Серж толкает меня:

— Идем, чего топчешься.

Мы проходим в стороне от парадного крыльца, мимо двух огромных окон, мимо вделанного в стену фонаря — темное серебро и ярко-желтые стекла, и сворачиваем за угол. Там оказывается еще вход. Дверь поуже, крыльцо пониже — но, как и парадное, отделано желтым деревом и серебром.

— Сюда. — Высокомерный провожатый кивает нам на дверь и уходит с видом человека, достойно исполнившего не слишком приятный долг.