Корунд и саламандра. Серебряный волк

— Что ж, как знать… возможно, им есть еще что сказать нам о святом Кареле, Анже. И, уж точно, с их помощью ты сможешь выполнить пожелание нашего короля. Займись этим. — Пресветлый усмехается. — Коль и впрямь призовет тебя король, тебе хоть будет что рассказать ему.

Скажу честно, я обрадовался. Пророчество Каменного Оракула… Пожалуй, нож Сержа расскажет нам о принце Кареле все, что, в самом деле, важно. А может, и Валерий носил королевский амулет еще до того, как стал королем. Почему нет? Родовые амулеты часто переходят от отца к сыну (или от матери к дочке) не после смерти родителя, а в день, когда ребенку исполнится годик. Пресветлый прав, у нас есть надежда узнать что-нибудь о святом Кареле и принце Валерии, что-то о тех днях, когда они встретились. Но… брошка Юлии, вот что манит меня. Я поспешно склоняю голову, пытаясь скрыть радость подобающим смирением.

— Ох, Анже! — Пресветлый укоризненно качает головой. — До чего ж похож ты на любопытную кумушку! Юлия и Ожье! Что ж, тем приятнее будет тебе выполнять приказ короля. Ну, Анже, не красней! Прав наш король, нельзя знать заранее, чему и как поможет знание прошлого. Брат библиотекарь будет отныне записывать все, что ты узнаешь, Анже, относится оно к Карелу и Валерию или нет.

Провалиться бы сквозь землю… сквозь пол, прямо в келью свою… и — работать!

— Благословите, отец.

— Чуть позже. — В голосе отца предстоятеля мне слышится непонятное предвкушение. — Я припас подарок для тебя. Погляди, Анже. Узнаешь?

Я поднимаю глаза. На ладони пресветлого — серебряный шнурок с вплетенными в концы крохотными изумрудами.

«Серебряная трава», — шепчу я. — Такая же была у Юлии, когда…

— Такая же? — резко спрашивает пресветлый. — Или эта? Проверь сейчас, Анже. Я хочу знать, чего стоит моя находка!

Я беру шнурок, закрываю глаза… текучее серебро ласкает пальцы…

…— Возьми, — шепчет королева. Страх и надежда мешаются в ее душе. Ее сын, Карел! Единственный любимый человек в этом мире, ее сын, ее дитя! Дрожащими пальцами она торопливо повязывает Юлии на запястье серебряный шнурок с вплетенными в концы крохотными изумрудами. Спасите его, молча молит она. Спаси его, Юлия… спаси его, мой король… Карел, сын мой!..

— Это он. Тот самый… королевы Нины. Свет Господень!

— Расскажи, — жадно требует отец предстоятель.

«Расскажи», — просят глаза Сержа. Я рассказываю, и пресветлый удовлетворенно кивает:

— Королева любила своего сына.

— Только его, — говорю я. — Бедная королева…

Несколько мгновений тишины кажутся мне молитвой… молчаливой, из глубины души, молитвой о несчастной королеве.

— Да, — задумчиво повторяет пресветлый. — Наверное, так было и потом. Когда принц вырос. Когда попал в плен к подземельным… если это правда. Как хочется знать правду!

В его голосе звучит боль.

И все же…

Подземельные, думаю я, надеялись понять. А пресветлый… не знаю! Не знаю — но чувствую: не знание нужно ему и не понимание. Что-то другое.

Я глотаю комок в горле. Анже, тебе мало?

— Благословите на труд, отец, — твердо говорю я.

— Благословляю! — Пресветлый касается моей склоненной головы и добавляет: — Я попросил брата Сержа пожить в твоей келье до конца дознания. Он один лучше присмотрит за тобой, чем четверо, которые меняют друг друга. Заодно и наставит тебя в жизни монастырской, а то ты уж, вижу, весь в Смутных временах…

— Благодарю, пресветлый! — Я кланяюсь. — Брат Серж хороший наставник.

— Это потому, что мне тоже интересно, — бормочет Серж.

— Я знаю, — отечески улыбается пресветлый.

2. Ожье, вассал короля Андрия

— Славышть. — Андрий указывает рукой на расчертившие небо зубьями острые крыши. — Мой город. Моя столица. — Он глядит на Марготу, улыбается. — Наша столица, жена моя! Смотри, нас встречают.

Сергий уже рвет галопом навстречу показавшимся на дороге всадникам.

— Славышть, — повторяет Марго. — Она больше Корварены?

— Трудно сказать. — Андрий пожимает плечами. — В Корварене, пожалуй, теснее. Ты готова показать себя своему городу, королева Маргота?

Марго смеется:

— Сколько же будет длиться наша свадьба, супруг мой король?!

— Осталось немного, — усмехается Андрий. — Представить тебя князьям, советникам, двору и народу. Учти, среди князей будут недовольные. Пусть это тебя не пугает, Марго. Я с ними справлюсь.

— Мы справимся, Андрий, король мой, — поправляет мужа Марго.

— Мой король! — К Андрию подъезжает Васюра. — Мы с Ожье отстанем сейчас. Незачем ему мелькать перед всем тем сбродом, что выехал встретить молодую королеву. Проедем через Ордынские.

— Жду вас после заката, — кивает Андрий.

— Ожье, — Юлия высовывается из окна кареты, — погоди, Ожье!

— Юлия, не надо волноваться, — улыбается Васюра. — Мы всего лишь проедем через другие ворота.

— Правда, Юли… — Ожье подъезжает к карете и берет жену за руку. «Он уже держится в седле не хуже людей Андрия, — завороженно думает Юлия. — Он стал прежним… и другим». — Переставай уж бояться за меня!