Корж идет по следу

У одного из убитых в рюкзаке оказалась портативная радиостанция, крупная сумма советских денег, советские, но явно поддельные документы на имя некоего Ветрова и сухой паек на два-три дня, состоявший из нескольких плиток шоколада, пищевых концентратов и фляжки спирта. По всей вероятности, он был радист. Труп его обыскали особенно тщательно в надежде найти код, по которому он собирался работать. Но поиски оказались тщетными — радист, видимо, знал шифр на память. У остальных, кроме оружия, документов и дешевых сигарет без марки, ничего не обнаружили. Как был снаряжен четвертый — осталось неизвестно…

Новиков поручил вести следствие Коржу.

Алексей Петрович прежде всего поинтересовался личностью задержанного.

— Я русский, — ответил тот. — Родом из Орловской области. Фамилия — Сазонов.

— Как вы попали в Германию?

— В сорок первом году в боях под Мозырем меня взяли в плен…

— Взяли или вы сдались добровольно? — уточнил Корж.

— Именно взяли. Я был оглушен взрывом, контужен…

— Продолжайте.

— Четыре месяца я находился в полевом лагере. Затем меня отправили в Германию, в Равенсбрук. Если б вы знали, что это за лагерь, в Равенсбруке!.. Каждое утро мы хоронили умерших от истощения или до смерти забитых охранниками. Жутко вспомнить! Я тоже не надеялся протянуть долго… Мне предложили пойти в разведывательную школу, и я дал согласие.

— Но вы же прекрасно знали, что рано или поздно вас пошлют в Россию как шпиона, как диверсанта.

— Конечно, знал. Но я хотел не только выжить, а и каким угодно путем вернуться сюда…

— Вот как! Так почему же вы начали отстреливаться, когда вас брали в лесу? Казалось бы, следовало поступить наоборот: бросить оружие и самому выйти навстречу облаве? А?..

Сазонов молчал, опустив голову.

— Чему вас обучали в школе?

— Главным образом подрывному делу. Затем знакомили с устройством парашюта и управлением им в воздухе. Но я не успел закончить курс.

— Почему?

— Вечером пятнадцатого мая меня и моего лагерного приятеля Ветрова срочно вызвали к начальнику школы Ланге. От него мы получили приказ: сопровождать в русский тыл двух разведчиков, обеспечить их безопасность при высадке и проводить до места назначения.

— Куда именно?

— Нам не сказали. Об этом знал только руководитель группы. Мы поступали в полное его распоряжение. После, если все сойдет благополучно, он должен был заплатить нам по пять тысяч рублей и отпустить на все четыре стороны.

— Опишите внешность руководителя.

— Я даже и не видел его как следует. Знаю только имя или кличку: Оливарес. Больше ничего. Нам выдали в школе оружие и документы, посадили в машину, доставили на аэродром. Те двое уже сидели на своих местах. В кабине было темно, я различил лишь смутные силуэты фигур. Который из двух был начальник, какое у него лицо, как одет, — ничего не знаю. В определенном месте мы выбросились, а остальное вам известно.

Таким образом, допрос не помог не только розыску, но даже выяснению личности пропавшего. А по всей вероятности, именно он и был Оливарес.

Специальная группа продолжала вести поиски, но пока безрезультатно. Были приняты меры на случай, если у скрывшегося имелась запасная рация. Днем и ночью радисты Управления прослушивали эфир, надеясь услышать условный шифр. Но позывных не было… Об этом Корж и доложил начальнику. Новиков задумался. Потом решительно ткнул окурок пепельницу, придвинул к себе папку с бумагами.

— Ладно, Алексей Петрович, раньше времени нос вешать не будем. Мы встретились, видимо, с матерым, травленым волком, но все равно никуда он от нас не уйдет. Кто руководит поисковой группой?

— Мой помощник, лейтенант Грачев.

— Очень хорошо. Значит, вы без ущерба делу можете покинуть город на несколько дней.

Новиков взял из папки лист бумаги и протянул его Коржу.

— Это срочное донесение сержанта Стрельцова из Клинцов. Прочтите его.

Алексей Петрович быстро пробежал написанное и удивленно поднял брови.

— Что? — усмехнулся, глядя на него, Новиков. — Довольно необычно, а?..

— Действительно, — согласился Корж.

— Вот какие неожиданные сюрпризы преподносит нам война. Простите, Алексей Петрович, вы где работали в тридцатых годах?

— В период коллективизации?

— Да.

— Уполномоченным ГПУ.

— А местность?

— В этой же области, только на селе.

— В раскулачивании принимали участие?

— Приходилось.

— Ну и как, все шло тихо, спокойно?

— Не совсем.

— Ага! Я не случайно вспомнил прошлое. Мне лично кажется, что преступление в Клинцовском районе как-то связано с событиями прошлых лет.

— Вы имеете в виду месть за старое?

— Может быть…

— Понимаю.

— Я поручаю это дело вам. Когда вы можете выехать в Клинцы? Машина ждет в гараже.

Корж взглянул на часы. Стрелки их показывали без пяти минут три.

— Через полчаса я буду в дороге.

— Отлично. Желаю успеха. Если явятся какие-либо затруднения или потребуется помощь — немедленно звоните. Донесение возьмите с собой, приобщите его к материалам следствия.