Косьбище

Почему у Кукина: "Заиграла в жилах кровь коня троянского"? Троянский конь -- деревянный. А я - нет. В смысле -- не деревянный, а вполне живой. Конь. Со всем этим... жеребячьим. Или, правильнее, жеребцовым? Но - деревянным. Совершенно. Аж звенит. Особенно, когда у меня под ладонью уже не лодыжка, а нежная, удивительно гладкая жаркая кожа внутренней стороны бедра. Женского. Это -- под ладонью. Я бы даже сказал -- под запястьем. А под некоторыми пальцами -- интимная брижка. Поскольку таковую же, но -- стрижку, я здесь ещё не спрогрессировал. Идиот ленивый! Вот что прогрессировать надо было в первую очередь!

А под средним и безымянным - просто пылают огнём уже набухшие, плотные такие, внутренние губы. А перед глазами у меня молодая красивая женщина с великолепно очерченным, трепещущим под тонким полотном, бюстом и в совершенно полностью отдающейся позе с прикрытым локтем лицом -- поза ожидания: а вдруг стыдно ей будет. Чего-нибудь эдакого...

" - Хорошо ли тебе, девица? Хорошо ли, красавица?

-- Ой, дедушка Мороз, хорошо! Так хорошо! Но так стыдно...".

Это -- русская народная сказка. А такая же, но - мудрость, гласит: "Темнота -- друг молодёжи". Что и озвучивается Марьяшенькой:

-- Ванечка, лампадку загаси.

Пришлось оторваться. От всего этого... Поплевал на пальцы, прижал фитиль. Он немного по-чадил, темно стало. Вернулся к постели, а Марьяши и не слышно. Будто и не дышит, будто спит. Ага, устала и заснула. Я, было, сунулся к лицу проверить.

"А девица не спала

Того поджидала.

Правой ручкой обняла.

И - поцеловала".

Хорошо поцеловала -- наповал.

"Меня милка провожала

И растрогалась до слез.

На прощанье целовала

То меня, то паровоз"

А у нас тут не провожание, а совсем наоборот. И я -- один за всех. В смысле: и за себя, и за паровоз. Причём -- курьерский.

Все тряпки с меня слетели в момент, рубаха вместе с поясом и банданой, штаны вместе с сапогами. Дольше всех портянки продержались. Почти до самого конца акта. Всё-таки, две недели воздержания после месяца обильной диеты -- это много. Это я про неё. Не смотря на всё произошедшее. Стосковалась девочка, соскучилась. Тут не до затянутого коитуса, не до ласк "щемящих до боли". Всякое... "прологирование" - пофиг и нафиг. Тут, как в фольклоре: "Ей охота, и мне охота -- вот это охота". Ураган. Торнадо. Взлетают -- все.

Господи, какое это удовольствие обладать красивой зрелой здоровой женщиной! Желающей и желанной. Когда каждое прикосновение к ней вызывает дрожь, аж волосики по спинному мозгу встают дыбом. Когда каждый кусочек её тела хочется одновременно и поцеловать, даже не касаясь, только дыханием. И укусить, вырвать, сгрызть. Когда её всю хочешь то завернуть в клубочек, спрятать, уберечь. То наоборот - раздвинуть, развернуть, вывернуть, распять. Чтобы войти в это во всё - глубже. Не только туда куда..., а вообще -- чтоб чувствовать всё её тело. Везде, всей своей кожей, и изнутри, и снаружи... И вот, выворачивая её и проникая в неё, доходишь сам до края в себе самом, до предела, когда уже нет сил вздохнуть, когда весь как сведённая судорогой запятая, вставшая на дыбы, как одноногая балерина на пуанте. И... и тут собственно любовная судорога. И уже тебя самого вскидывает, разворачивает, выворачивает в обратную сторону. А потом обратно, а потом снова.... Всё слабее, всё тише... Можно уже выдохнуть. И вздохнуть. Вообще, вспомнить об этом ненужном занятии -- дышать. И чувствуя, как дрожат мышцы рук, ног, спины, живота..., осторожненько, чтоб не наступить коленкой и не сделать ей больно, перелезть через её раздвинутые ножки. Одну ножку. Прикасаясь, напоследок, своей кожей к её. Хоть где, хоть чем, хоть к чему. Потому что - невозможно оторваться. Потому что - нет сил продолжить. И просто быть - тоже сил нет.

И рухнуть носом в подушку, чувствуя, как мгновенно выступивший по всему телу пот, успевает не только впитаться в постель, но и остыть, охладить твоё собственное, пышущее жаром собственной крови и её ласки, тело. Тело, которое хранит, которое всё помнит. Которое ещё звенит от тока крови, от судороги восторга. И медленно успокаивается..

Одна лондонская школьница определила окружность как прямую. Которая обвилась вокруг дырки. Пожалуй, символом незабываемого секса должны являться две прямые, обвивающиеся каждая вокруг своей дырки, вывернувшись наизнанку. И пересекающиеся в одной точке. В отличие от свадебных колец на крышах автомобилей, которые пересекаются в двух. Или колец олимпийских, которые соответствуют шведской семье небольшого состава с переменной ориентацией всех супругов.

Как выжатый лимон. Где моя хвалёная выносливость? Где-где... и пошутил. Выносливость может быть выдающейся при работе с внешними объектами. А когда "мышца с мышцою говорит", и обе твои собственные... У меня ведь тоже со времени "заклинания" Пригоды никого не было. Так оргазм по всему телу прошёлся, что аж на затылке мышцы болят. И приятный, затихающий звон во всех остальных местах. Даже в мизинцах. Во всех. И на руках, и на ногах.

Лекция в медицинском: