Кошачье шоу

И еще в нем была какая-то часть, оставшаяся еще с подросткового возраста, часть, которая тянулась к любви и пониманию, которая принесла в жертву секс. Ведь он хотел стать кем-то лучше того, кем он был, по его мнению, и кто теперь больше не питает иллюзий по отношению к своей чувственной, бродячей душе и идеально подходит под роль, которую отвела ему Темпл. И вот, когда отца Мэтта больше не существует, он наконец может открыть двери в самые скрытые уголки своей души. Отец Мэтт больше не следит за их неприкосновенностью. Столько времени потеряно даром, а она такая милая и вполне безопасная человеческая особь, что он даже мог подумать о том, чтобы попытать с ней счастья и с ее помощью облегчить себе вход в реальный мир, частью которого он никогда не был.

Это осознание дало ему понять, почему некоторые священники оступаются, дало понять, что и он тоже может легко стать одним из них, несмотря на то, что уже оставил свой приход.

Мэтт открыл глаза и уставился на ослепительно белые стены. Посидев еще немного, он пошел в ванную. Он знал, что теперь нужно сделать: ледяной душ — обычный семинарский трюк, про который все шутили. «Иглы смерти».

Он поспешно снял с себя одежду, как будто отвергая ее. Хотя у него и было достаточно времени, чтобы мельком заметить свое голое тело в длинную узкую полоску зеркала на двери.

Мэтт старался избегать себя в зеркалах, в одежде или без. Будучи незнакомцем самому себе он был наставником для всех и каждого. Но на долю секунды он увидел себя со стороны, как чужой, и впервые увидел то, что другие могли находить привлекательным в его лице и теле, на что и женщины обращали внимание.

Это понимание обдало его горячей волной непрошенной близости с ним самим. Он привык думать о себе, как об общем наброске мужчины, как о мужской фигуре, о человеке, посланном НАСА в космос: гениталии дипломатична заретушированы, скрыты как свидетельство неправильно го развития, точно во многих изображениях современно мужчины. Сегодня хваленая сексуальная откровенное строит свой публичный дом на том же фундаменте напускной скромности и стыда девятнадцатого века, на которых церковь воздвигла свою ортодоксальность по отношению к сексуальности.

Он ступил в глубокую белую ванну и потянулся к крану, к старомодной фарфоровой вертушке с надписью «холодная» по центру. Холодная вода, как капля реальности, практически болезненная и заставляющая корчиться от ужаса. Но ведь он давно уже не был в семинарии. Поэтому он поменял направление, дотянулся до вертушки с надписью «горячая» и медленно повернул ее.

Все равно сначала потекла холодная. И пока она нагревалась, он сначала боролся с холодными иглами, а потом с пламенным мечом, когда вода стала совсем горячей. Меч сек его раскаленным лезвием, вокруг него шипела и поднималась паром вода, затуманивая длинное зеркало на двери и еще одно, квадратное, на медицинской аптечке.

Когда он взял кусок мыла, то готов был поклясться, что в ту минуту весь пах гардениями.

Глава 40 У Луи на ужин только обиды

Наконец, я на своем старом месте, и мне остается только ждать свою обворожительную соседку, которая, надеюсь, тоже вся целиком моя. Джентльмену необходимо присутствие особы женского пола, особенно если они никак с ним не связаны.

Было довольно поздно, а мисс Темпл Барр слонялась где-то с мистером Мэттом Девайном, и хотя мне нравилось отсутствие этой беспокойной Икры, я все же был немного оскорблен тем, что мисс Темпл Барр в роскошном платье, юбка которого могла бы стать отличной постелью, вернувшись домой, проскочила мимо меня, не сказав ни единого слова.

Она даже не заглянула в мою миску, а ведь я был весьма любезен сегодня и, чтобы показать, как я доволен и одобряю тот факт, что являюсь единственным ее резидентом, даже съел пару кусочков «Кошачьего счастья».

Когда я вошел к ней в комнату, то увидел, что она сидит на кровати. Я бы с удовольствием запрыгнул ей на колени, но на них лежали ее руки. Это, конечно, меня никогда не останавливало — ведь она всегда может их убрать, но сейчас она держала в руках какой-то аксессуар, явно для волос, и к нему были прикреплены два бледных бутона, от которых шел самый противный запах, который когда-либо мне встречался.

Мисс Темпл Барр не демонстрировала никакого намерения отвернуться от дурно пахнущего растения или выкинуть его. Очевидно, что у нее слабое обоняние, ведь она сидела, улыбаясь, и этот запах не вызывал у нее отвращения.

Я понимаю и мне очень жаль подобных ей существ за их отсутствие обонятельных способностей, но это просто невероятно! Далее, ко всему прочему, она, видимо, совсем лишилась рассудка, потому как немедленно встала и пошла на кухню.

Я быстро проследовал за ней, надеясь получить лакомый кусочек из мясного отделения холодильника. Явно, будучи не в себе мисс Темпл Барр открыла холодильник и положила туда вонючие цветы, а потом снова закрыла его, не достав мне даже кусочка мяса!