Кошачьи

— Стоп, стоп, стоп! — закричал я, потеряв всякое терпение. — Скажи-ка, ты всегда устраиваешь такие мессы, прежде чем приступаешь к чьему-нибудь загривку?

Феличита заметила, что убийца очень убедительно и вкрадчиво заговаривает с жертвой, прежде чем напасть. Подходил ли данный доклад под категорию «убедительно и вкрадчиво», я не осмелился сомневаться.

Перс, во всяком случае, прервал свое выступление и впервые посмотрел на меня сверху. Так как он не намеревался отвечать на мои вопросы, вероятно, даже не понял их, я тут же задал следующий:

— Как зовут тебя, друг мой?

— Мое имя Исайя, я — добрый хранитель усопших, — ответил он гордо.

— Хм, это ты все тут устроил? Я имею в виду, эти кости. Ты их убил и потом притащил сюда?

Он фанатично засверкал глазами.

— О нет, незнакомец, мертвые приходили ко мне. Они посланы мне пророком!

Медленно напряжение отпустило меня, страх прошел. Да, если взглянуть трезво, парень и впрямь не выглядел убийцей. Возможно, его использовал кто-то как полезного идиота, как орудие. Я должен был обязательно узнать, знал ли Исайя таинственного кого-то и как вообще началась эта сумасшедшая история.

— Тебе не нужно меня бояться, Исайя. Меня зовут Френсис, и я хотел бы узнать некоторые вещи. Было бы мило, если бы ты немного собрался с мыслями. Вопрос первый: откуда ты родом и как, ради всего на свете, оказался в этом жутком месте?

Последнее замечание, похоже, задело Исайю, он изобразил на своей морде страдающую мину. Все же он был расположен поговорить.

— Хранитель усопших обитает в храме уже вечность, он дитя тьмы. Потому что когда он увидит свет, он ослепнет и должен покинуть мир живущих. Но когда-то здесь тоже была страна сновидений, где родился хранитель усопших. Здесь правили гнев и боль, и ни одной улыбки не бывало здесь. В стране сновидений был пророк, который принес нам спасение. Потому что он сказал: «Бог, ты сильнее всех остальных, слушай голос отчаявшихся и спаси нас от насилия злодеев! Освободи нас от нашего страха! Восстань, Исайя! Спаси нас, Боже!..»

— Как ты попал в страну сновидений, Исайя?

— Бог услышал молитвы пророка, ободрал щеки всем его врагам и разбил зубы негодяям. И когда взорвался светлый день, взорвалась и страна сновидений, и измученные ринулись друг от друга и побежали сломя голову во все стороны света.

— А что случилось с пророком?

— Он поднялся на небо.

— Ты это видел?

— Нет. Никто не видел чудо. Те, кто знал господина, умерли в стране снов. Все, что осталось нам, детям покойных, — это разрозненные видения.

— Что ты сделал после того, как взорвался светлый день?

— Я бродил как пьяный по земле, и страдания мучили мое тело. Дни и ночи летели друг за другом и слились в одно. Потом, когда голод и жажда изнурили меня, когда органы чувств потеряли свою силу и я стоял на распутье между этим и потусторонним бытием, я встретил отца Джокера.

— Джокера?

— Конечно, доброго, всеблагого отца Джокера. Он считал этот храм своим домом с доисторических времен, и он принес меня сюда и выходил самыми лучшими яствами и питьем. В последующие годы он учил меня охоте, учил, как выйти из подземного мира к свежей воде. В дальнейшем он преподал мне чтение, так что я смог изучать святые писания и напоследок сам стал храбрейшим служителем Господа. Потом все же наступило время, когда отец Джокер сказал, полный печали, что должен покинуть меня, чтобы донести до других и распространить слово пророка. Каждому следует познакомиться с деянием воскресшего и поэтому всегда живущему блаженно, сказал он. И он ушел отсюда, и я вернулся один в храм.

— Это очень поучительно, Исайя. Возможно, ты бы мог мне еще и поведать, что всеми любимый отец Джокер говорил об этой милой коллекции из костей?

— О нет, нет. Когда отец Джокер и я вместе ютились здесь, среди нас еще не было мертвых. Храм был местом размышлений и молитв Яхве. Но однажды, спустя целую вечность после того как ушел отец Джокер, я услышал шум в одном из самых отдаленных коридоров, которые вели из мира теней в мир света. Я быстро побежал туда, подоспел как раз тогда, когда вниз упала мертвая сестра. «О Боже, что это должно все значить, во имя черной как вороново крыло шкуры пророка?» — вскричал я, не понимая, что случилось. И потом я носился как безумный вокруг усопшей сестры и звал Яхве, моля о помощи и поддержке. Сам князь тьмы разыграл со мною злую шутку? Или наверху разразилась жестокая война? Для меня все было едино, потому что я испытывал языческий страх. Но вдруг я услышал голос господина, нашего пророка, который тихо беседовал со мной.

— Что? Ты слышал какой-то голос, который шел из шахты?

— Не какой-то голос, а его голос!

— И что сказал его голос?