Кошачьи хлопоты

Нет, он правильно сделал, что предупредил нас. Бах! – грянул через минуту дробовик братьев Биггс, будя эхо. Уииии! – ответила малокалиберка Джона, точно птица просвистела крыльями. И трррр! (этого мы не ждали) – прогрохотал вверх по дороге автомобиль – за рулем белый как мел Берт Биггс, а рядом скорчился Эрн.

Остановившись в «Розе и короне», чтобы оправиться от потрясения, мокрые от испарины, они поведали свою историю старику Адамсу, упоенно их слушавшему. Мистера Трэммела голуби совсем допекли, сообщил Берт. Всю его брюссельскую капусту расклевали, это уж точно, подтвердил Эрн. Ну Берт и прихватил ружьишко… Мистер Трэммел сказал, что можно… Ну они себе тихо-мирно стреляли с дороги, и тут по ним как начали палить!

– Убийца свихнутый, не иначе, – сказал Эрн, и кружка у него в руке ходуном заходила.

– Самую чуточку по мне промазал, – сказал Берт, что было прямой ложью, но сельские жители без приукрашивания не могут.

– Да, не повезло, – двусмысленно сказал старик Адамс, невинно возведя очи горе.

Больше братья Биггс ружьишка с собой не захватывали. И все же, когда вокруг появилось столько новых соседей, а стрельба по чему попало словно бы превратилась в поветрие, благоразумие требовало не спускать глаз с Шебалу. Уж конечно, она, решили мы, будет устремляться на стрельбище при всякой возможности.

На самом же деле не только недели и недели после того, как мы начали ее выпускать, она, очень довольная, оставалась на лужайке, но и, к нашему вящему изумлению, Сили заботливо оставался с ней. Мы могли оставлять их на несколько минут, а когда возвращались… вот она, заметная, точно подснежник в зимнем саду. Обгрызает листья мышиного гиацинта или деловито изничтожает лаванду, но всегда тут у нас перед глазами. А рядом с ней, исполненный снисходительного обожания, – Сили. Или если он все-таки отлучился (сочтя, как и мы, что ее на минутку можно оставить одну), то не дальше огорода, откуда, услышав наши голоса, тут же прибегал, полный тревоги и бормоча «мрр-мрр-мрр», заверяя себя, что все хорошо.

Только один раз он увел ее на дорогу. Видимо, познакомить с Аннабелью, потому что, когда я стремглав кинулась на поиски, они по ту сторону дороги заглядывали в щели конюшни.

– Домой! – приказала я сурово, и Сили, усвоивший эту команду еще в детстве, виновато проскочил через дорогу и перемахнул через стену. – Домой! – приказала я Шебалу, и она в желании делать все, что делал Сили, тоже перебежала через дорогу, взвилась в воздух, явно понятия не имея, зачем он это сделал, но не желая от него отставать, – и плюхнулась прямо в ручей. Пустяки, сказала она, выбираясь из воды как ни в чем не бывало. Но Сили, правда, иногда выделывает непонятно что…

Видимо, там было удобно перебираться через ручей. На следующий вечер мы отправлялись в гости. Я сидела в машине с включенными фарами, а Чарльз закрывал ворота, как вдруг через дорогу перед машиной перебежала полевка с быстротой арабского скакуна. Видимо, она разделила с Аннабелью ее ужин, а теперь опаздывала на важное свидание. Точно на том месте, откуда прыгнули кошки, она тоже совершила гигантский прыжок. Вверх, через ручей, блеснув серебряным брюшком в лучах фар, и точно, как метко брошенный дротик, в маленькую дырочку в стене. А ширина канавы там добрых три фута. Рекордный прыжок для мышки! Надеюсь, сказала я, что кошки там ее не обнаружат. Он уверен, что нет, сказал Чарльз. Мышь, у которой хватило смекалки выбрать жилище, окруженное рвом, любую кошку проведет.

Вот так! Мы вернулись, отдохнув, сезон змей приближался к концу. Шебалу как будто никуда из сада не тянуло, а Сили (нам даже не верилось!) был счастлив оставаться с ней там. И вот в этот-то мирный период нашей жизни мисс Уэллингтон заметила даму с собаками.

Мы не знали, как ее зовут. Просто иногда она проходила мимо коттеджа с четырьмя-пятью собаками. Она казалась очень симпатичной, а собаки – послушными. Иногда они были на поводках, иногда трусили свободно, предположительно подчиняясь сигналам свистка, висевшего у нее на шее, хотя мы ни разу не видели, чтобы она им пользовалась. Бесспорно, они у нее вышколены, сказал Чарльз. А выводить их на прогулку всех вместе – большая экономия времени. Та же мысль, несомненно, пришла в голову и мисс Уэллингтон, потому что очень скоро и она прошествовала мимо с самыми разными собаками на поводках.

Нет, они были не ее. Мисс Уэллингтон холила и лелеяла большого черного кота, который ничего подобного не потерпел бы. Но она любила всех животных. Именно мисс Уэллингтон много лет назад в совершенно ложном убеждении, будто он мало разминается, привела в Долину соседского мастифа и спустила его с поводка. Он выглядел так печально, сказала она, словно обремененный цепями пленник на римском Форуме. А он с места в карьер погнался за Соломоном через огородный парник, так что Соломону пришлось наложить на раненую ногу двенадцать швов.