Кошачьи проделки

Так она и сделала. Они вернулись домой живые и полные энергии и сломя голову носились вокруг коттеджа, точно скаковые лошади. Сесс в особенности кипел воодушевлением, глаза его горели. Каникулы и противоглистная таблетка пошли ему на пользу. Поэтому когда после нашего возвращения из Лондона он снова проявил признаки наличия глистов – очевидно, опять словил мышь, о которой мы не знали, – я позвонила Полин, спросила название таблеток и получила их у ветеринара.

Таблетки надо было принимать на голодный желудок. «Дайте им таблетки в середине дня, – сказала Полин. – То есть через добрых три часа после завтрака. И после этого еще три часа нельзя их кормить, до самого ужина в пять часов. В этом случае им не придется пропустить ни одной кормежки. Они поднимают такой шум, когда их оставляют без еды».

Мне не хватило духу ей признаться, что наши двое закусывают не два раза в день, как положено взрослым сиамским кошкам. С тех самых времен, как у нас гостил Луизин кот Рыжий и Сесс наблюдал, как тот ест свою провернутую говядину ровно в двенадцать часов, он тоже стал требовать пищи в середине дня, и чтобы его не огорчать, я стала кормить его лишний раз. Как и Шебалу, потому что не могла кормить одного без другого, хотя Шебалу не так волновалась. Это Сесс всегда напоминал мне, что его надо кормить. Когда в половине первого я работала наверху в кабинете, то слышала, как скрипит дверь гостиной и как он поднимается наверх и требует, чтобы его впустили. А тогда он взбирался ко мне на колени и упирал голову мне в подбородок, так что я уже никак не могла печатать и слышала, как урчит у него в животе. Мне просто ничего не оставалось, как дать ему одну-две столовые ложки еды. Если бы я этого не делала, получался бы какой-то «Оливер Твист».

Как в таком случае давать ему его противоглистные таблетки? Что произойдет, если он не получит свою дневную порцию еды? Ответ был таков (и никогда мы с Чарльзом не чувствовали себя благороднее): придется встать в пять утра. Мы спустились из спальни, подняли Сесса с кресла, Чарльз придерживал его на столе, а я сунула ему в рот таблетку. Большую часть ночи я пролежала без сна, прокручивая в голове этот момент. Что, если нам не удастся заставить его проглотить лекарство? Что мы будем тогда делать? Но мне не стоило тревожиться. Все, что попадало Сессу в рот, неизбежно съедалось. Проглатывая таблетку, он даже не перестал мурлыкать.

С Шебалу было труднее. Она неистово извивалась и пыталась выплюнуть таблетку, но я зажала ей рот, и таблетка отправилась в желудок. Когда мы отправились в постель досыпать, я чувствовала себя победительницей. «Как просто это оказалось», – сказала я. Находясь в таком ликующем настроении, что не видела ни единого препятствия, могущего помешать нам взять их с собой в путешествие. Это просто вопрос нашей решимости, сказала я. Не надо на каждом шагу рисовать себе трудности.

Я перестала рисовать себе трудности, но мы все равно их получили. Мы спустились вниз в восемь часов и в районе девяти дали кошкам их завтрак. «Ведь эти противные глисты теперь пропали, не так ли?» – сказала я. В середине утра заметив, что в то время как Шебалу спит перед камином, нигде нет никаких признаков Сесса.

Я бросилась наверх, потом опять вниз, заглянула во все шкафчики – абсолютно никаких признаков. Должно быть, он выбрался на улицу, подумала я, – может, пошел к Фреду за шерри. Я уже собралась бежать на холм, чтобы это проверить, как вдруг, проходя через гостиную, услышала глухой удар – это Сесс спрыгнул с самой высокой книжной полки. Он никогда не залезал туда в течение дня. Он вообще никогда не залезал туда, если только Шебалу его не подначивала. Но вот же он залез туда и, видимо, по собственному желанию. Восторженно нырнул вниз через абажур торшера и стал как ошпаренный гоняться по комнате: с пианино на буфет, потом на бюро, по спинкам резных стульев… Он носился по всему коттеджу весь день, тем временем как Шебалу наблюдала за ним с неторопливым интересом. (Наша голубая девочка всегда спокойна и уравновешена. Даже противоглистная таблетка не выводит ее из себя.) Он был настолько полон энергии, что пока мы слушали шестичасовые новости, он скакнул к нам через низкий приставной столик, куда я поставила радио. Бух! Он врезался прямо в него, едва не падая сам, да и радиоприемнику это не пошло на пользу.

– Ну, это уж слишком, – сказала я. Когда я представила его в нашем фургоне…

– А ну хватит, – одернул меня Чарльз. Что я там говорила насчет того, что не предвижу трудностей? У него есть идея. Почему бы нам не отрепетировать поездку с ними? Мы могли бы взять их в фургоне на наше собственное поле. Переночевать там. Если они вырвутся, большой беды не будет – мы ведь остановимся всего в двух шагах от дома. Но это даст нам возможность уладить любые проблемы, а тогда уже мы сможем уверенно брать их с собой.