Кошачья голова

Никогда не было такого, чтобы Алина упустила возможность потусить. Но все когда-нибудь происходит в первый раз.

— Не пойду я никуда, — глухо откликнулась сестра. — Буду теперь с Палашкой тусоваться. Вдруг она при всех начнет вопить? Ты представляешь, что будет? Еще не хватало, чтобы меня и друзья психбольной считали.

— Никто тебя не считает психбольной. Я не считаю. И мама не считает. Ты же сама знаешь, что никакая не психбольная.

Никогда еще я не врал так легко.

Сестра посмотрела на меня огромными глазами, вдруг обняла крепко-крепко, обеими руками, и заплакала. Мне кажется, я никогда в жизни не слышал, чтобы у нее была такая истерика. Наверное, надо было маму позвать, но не вырываться же. Поэтому я просто обнял сестру в ответ, подумал — и по голове погладил. Раньше сестра посмеялась бы надо мной. Лучше бы как раньше...

— Я не могу так больше, братик, не могу... Мне плохо, и давит как-то... Как мне жить такой? Всем только лучше без меня будет. Хотела... Хотела что-то сделать с собой, но испугалась. И маму жалко. И страшно.

— Ты что, сдурела? Обалдела совсем? Даже не смей!

У меня даже затряслось все внутри при мысли, что сестра могла дойти до такого. Как можно из-за такой ерунды умереть? Ну подумаешь — иногда другим голосом разговаривает. Это даже прикольно, если особо не вникать. Люди вон без рук, без ног живут, а она...

Нет, плохое сравнение... Сразу тот врач из поликлиники вспомнился... Вот бабушка наша... Бабушка когда умерла, у нас и места больше стало, и никто теперь не доводил, а все равно — такое опустошение. И даже жалко, что огрызался на нее, мог бы и потерпеть, пропустить мимо ушей.

А тут Алина...

Вдруг сестра куда-то мне в плечо пробормотала:

— А вдруг она убьет кого-нибудь из вас, ты об этом подумал? Я же не переживу...

Внутри у меня похолодело. Не потому, что я испугался Палашки, а за сестру очень страшно стало. Одно дело, если бы ее упекли в больницу. Это совсем другое. Но убьет — вообще запредел.

— Ты глупая совсем, что ли? Ничего она нам не сделает. Это же только слова, Алин, только слова! Она ведь — только слова.

— А врач?

Сестра смотрела на меня уже совсем другими глазами: полными надежды, ожидания, что я сейчас все разрулю. Блин, но я ведь моложе нее! Почему если я пацан, то обязательно должен...

— Это совпадение, Алин. Просто совпадение, мы все это знаем. И мама. И ты.

— Но эта знала же, что будет...

— Врет. Заливает. Гонит.

— А вот и нет, а вот и нет! Йой, ёшки-ёшки-ёшки-йой! Тпру-у, пру-у. Бз-з-з! Бз-з-з!

Прорвалась, поганая Палашка.

Алина при этом выглядела очень жутко: как будто почернела вся, да еще с этим бессмысленным бормотанием на самом деле напоминала какую-то нечисть. И ее зрачки...

Я специально смотрел в интернете: человек не может произвольно, усилием мышц или чего там еще, сделать свои зрачки горизонтальными, если только сразу не родился с такой аномалией.

— Заткнись! — рявкнул я на икотку, и, к моему облегчению, опять вернулась сестра.

Лицо ее расслабилось, постепенно вернулся человеческий розовый цвет, щеки снова стали пухлее, и только бисеринки пота, стекающие по Алининым вискам, напоминали о приступе.

Я проснулся как от толчка. Пару секунд таращился в темноту, ничего не соображая, и только потом до меня стала доходить причина: мозг среагировал на непривычный шум, которого ночью в нашей квартире быть не должно.

Когда живешь в семье, то уже по одной только манере щелкать выключателем, ставить чашку на стол, покашливать узнаешь человека, даже не видя его. Что уж говорить о шагах!

Так вот сейчас по нашей погруженной в ночную тьму квартире ходил чужак! Шаги были чем-то похожи на бабушкины, но не ее. И, скорее всего, я от бабушкиного шарканья не проснулся бы. Спящий мозг не вспомнил бы, что бабушка давно умерла, и не насторожился бы, потому что звук знакомый и безопасный.

Сейчас кто-то чужой шаркал по нашему коридору, как у себя дома! Ну этого, конечно, быть не могло. Даже с учетом того, что мы живем на первом этаже.

Я поднялся и, пошатываясь со сна, пошел посмотреть, что там такое. Свет включать не стал. Что я, не знаю свою квартиру? В коридоре никого не было, но шаги я однозначно слышал, это мне не приснилось. Может, на кухне?

Дверь в комнату сестры почему-то была приоткрыта, и я увидел, как низенькая коренастая фигура, будто бы обернутая чем-то вроде шали или вытянутой кофты, в темной рубашке с длинным рукавом, кажется, с платком на голове, сгорбившись, метнулась от окна к Алининой кровати.

Какая-то посторонняя старуха в нашей квартире! Так вот кто шаркал!

Очень сильно испугавшись за сестру, я влетел в комнату, даже не подумав, что стану делать. Фигура стояла, низко нагнувшись над кроватью, в которой спала моя сестра, и словно что-то разгребала руками.

— Эй, ты! — только и сообразил я прикрикнуть.