Кошачий эндшпиль (СИ)

Она едва ли не облизывалась. Да, гарантированная скорость расправы была теперь очевидна этой весьма и весьма опытной республиканке. Видно, с такой стороны она на ситуацию не смотрела. Абсурдность и опасность поведения местных была видна отсюда невооружённым глазом.

— Удобно, когда у тебя в арбитрах сам Меч Республики… И это такой соблазн, — язычок чертовки пробежался по губкам. Глазки так и расстреливали меня кокетством. — Но раз ты спас меня от унижения каким-то зверем, пусть и твои когти останутся сегодня без жертв. Но третьего шанса не будет! Я не намерена покрывать столь вопиющую глупость и недальновидность. Иначе на Экспансии Сектора можно ставить жирный крест.

Вскоре мы уже сидели у разведённого смотрителями заповедного места костра. Одежду решили не менять, поэтому прямо как были, все в бурых кровавых пятнах от растерзанного хищника, уселись в высокую траву. Рана блуждала взглядом где-то в бескрайних далях собственного внутреннего мира. Недавняя встряска явно пошла девочке на пользу, выбив все суицидальные поползновения. Кари висела у меня на плече, так и пожирая глазами. Я жарил мясо, с огромным трудом сдерживаясь, чтобы не ответить рыжей на откровенное внимание к своей персоне. А ведь она до сих пор не позволила себе ничего по-настоящему лишнего! Ни разу за всё время так и не прикоснулась к импланту!

В этот-то момент всё и началось. Вполне себе банально, с входящего вызова незнакомого абонента. В сытой неге я не глядя включил приём. С открывшейся в воздухе голограммы смотрела чужая кошка. Совершенно незнакомая, серьёзная, с отличительными знаками Старшей. Метиллия. Взгляд валькирии цепко скользнул по моему телу, жадно выделяя статусное серебро. Флиппер девочке в этом ничуть не мешал.

— Вот даже как… — протянула Старшая, первой прерывая затянувшееся молчание. — Не обманули, значит, ни на фотон…

— Сестра, я могу тебе чем-нибудь помочь?..

— Не знаю, не знаю… Значит, это ты обидел моего мальчика, Кошак?..

Разум прострелило озарением. Пазл сложился. Как я мог не учитывать таких очевидных вещей?!. Ведь кто получает по итогу реколонизации львиную долю пирога местных производств и ресурсов? Валькирии и ласточки, то есть те, кто сражается на переднем крае. Местные не могут быть полновластными хозяевами ситуации на местах. Та же Илина бы их быстро задвинула. А вот кого она задвинуть не сможет — это собственных сестёр по фракции, причём полноценных, боевых. Их интересы, по какому-то непонятному выверту местных обычаев, всего лишь представляют местные же управленцы. А конфликт, выходит, куда глубже, чем я полагал вначале! Но почему Илина тогда промолчала? И почему Рана ни словом не обмолвилась об этой, глубинной, линии раскола интересов и мнений?!

— Обидел?.. Не понимаю тебя. Объяснись, Старшая.

— Ну как же? Так уж и не понимаешь? Сегодня у вас планировались какие-то важные переговоры по хозяйственной части. Прибыла глава республиканского рода. И вдруг представителя моего рода на Штарне уносят с расстроенным сердцем. Со следами полей. Странно всё это, не находишь?..

— Сестра. Давай без этого, — поморщился я. — Я скорее сдохну, чем нанесу вред роду своей боевой сестры, получившей производства за пролитую за Экспансию кровь. Признаю, до твоего вызова я вообще полагал, что веду суд местных и республиканок. Теперь осознал, что это не так. На деле всё сложней. А значит… это твой косяк, сестра.

— Хорошо. Допустим, ты можешь называть меня сестрой — две планеты-прародительницы дают тебе такое право. Но обвинять меня в чём-либо… Ты хорошо подумал, мальчик?

— Вполне, девочка. Если твой управленец теряет сознание после неудачного раунда переговоров — это не красит род. Я сделал что смог, чтобы свести повреждения к минимуму. Даже ритмы сердца подправил, чтобы избежать инсульта… Какой из него после этого боец за интересы рода?!

Кошка откинулась на спинку кресла. Я, к сожалению, такой возможности не имел, за моей спиной горел живой огонь. Нет, можно, конечно, но будет выглядеть форменной глупостью.

— Я тебе верю… брат. Кошак, ведь так?.. Я Рокель. Ты прав, по итогам реколонизации мне отсыпали пару заводов в Штарне. Но дело не во мне и не в этом глупом мальчике, а в тебе. Ты не теряешься, не лебезишь, не дёргаешься. Ведёшь себя спокойно, уверенно. Высшая, опять же, чётко дала понять, что готова принять твой суд. Не будь моего с ней разговора, мы бы с тобой сейчас говорили несколько иначе… Твоё лицо, опять же, кажется мне смутно знакомым… Поэтому спрошу прямо: почему считаешь себя вправе судить?

— Вправе?.. Не совсем правильная постановка вопроса, сестра. Правильно было бы: почему обязан судить.

— Объяснись.