Кошачий глаз

Конан сразу отметил ту женщину, о которой говорила торговка. Что-то в ее облике насторожило киммерийца. Несомненно, то была безумная – или нищенка, притворяющаяся таковой. В Шадизаре Конану приходилось видеть дервишей, нищих, которые чрезвычайно ловко изображали из себя умалишенных. Таким лучше подают, а кроме того, сумасшедшие пользуются репутацией людей, способных разговаривать с духами. А тот, кто говорит с духами, в состоянии предсказывать будущее и толковать прошлое. Очень выгодное занятие.

Впрочем, почти сразу же Конан понял, что та женщина не притворяется. Она действительно сильно отличалась от других людей. Она была выше многих – ростом едва ли ниже самого киммерийца. Длинные белые волосы ниспадали почти до самой земли. Они были густыми, но невероятно грязными и спутанными, в них застряли репьи, какие-то щепочки, они были полны колтунов. Она куталась в просторное покрывало, но оно могло спрятать лишь часть ее тела, так что постороннему взору были открыты ее ноги до самых колен и левая половина лица – бледного, в пятнах солнечных ожогов, с удлиненным зеленым глазом.

– Раз уж вы были так щедры со мной, – продолжала торговка, подмигивая Муртану, – то я хочу дать вам добрый совет. Послушайтесь меня, не прогадаете. У нас в городе многие считают эту бедняжку пророчицей. Если уж человек ей понравился, она всегда ему предскажет. И от беды поможет уберечься, и присоветует как не упустить выгоду. Она многое знает! Ей духи открывают. Или какой-то бог, чье имя она держит в строгой тайне. Тут уж спрашивать нельзя, она рассердится.

– Как ее зовут? – Конан отвернулся от женщины и уставился опять на торговку.

– Она называет себя Сешет, – ответила та. – Вечно вокруг нее крутятся бродячие животные. Она их кормит. Не знаю, где она берет для них еду. Ворует, наверное. Говорят вам, она странная! Сама недоедает, но о своих зверях всегда позаботится… Вы подойдите к ней, заговорите. Может, что-то полезное для себя и узнаете.

– Где она живет? – подала голос Галкарис. С того самого мгновения, как Сешет появилась в поле ее зрения, девушка не отводила от нищенки взора, как будто пыталась разглядеть в ней что-то.

Торговка пожала плечами. На ее широком лице появилось неодобрительное выражение.

– Никто не знает. Она ведь бродяжка. Сегодня здесь, завтра там. Некоторые добрые люди пускают ее в дом, особенно если идет дождь, но жрецы из храма Сета этого не одобряют. Так что по большей части она ночует прямо под деревьями, вон там.

И болтушка показала на пальмовую рощу, видневшуюся в конце главной улицы города – там, где Палестрон заканчивался и начинались горы.

– Ясно, – произнес Муртан. – Благодарим тебя, добрая женщина.

Та покачала головой.

– Я всего лишь рассказала вам о том, что здесь творится любопытного. Приезжие всегда интересуются. Иногда у нас выступают бродячие музыканты и фокусники, но на сей раз никого нет. Вам не повезло.

Конан уже шагал через площадь прямо к сумасшедшей женщине.

– Тебя зовут Сешет? – заговорил он с ней без обиняков.

Та вздрогнула, как будто ее ударили. Открытая половина ее лица покраснела. Ярко-зеленый глаз вспыхнул.

Конан отметил, что нищенка, несмотря на свое бедственное положение и странный образ жизни, ухитряется где-то добывать косметику и подкрашивать глаза и губы.

– Я Сешет, – ответила женщина хрипло.

– Мое имя Конан из Киммерии, – представился варвар. – А это мои спутники. – Он показал рукой на Муртана и Галкарис. – Мы идем из самой Зингары.

– Это далеко, – утвердительно произнесла Сешет.

– Ты знаешь, где находится Зингара? – Конан не стал скрывать удивления.

– Я многое знаю, – был ответ загадочной женщины. – Но это не означает, что я знаю все. Кто твои друзья?

– Муртан – неплохой, хоть и глуповатый человек из Кордавы. Галкарис – его подруга.

– О, это любовь, – тихо промолвила Сешет. – Очень хорошо. Я люблю влюбленных. Я им помогаю.

– Это прекрасно, Сешет. Ты знаешь, для чего мы здесь?

– О, вы здесь для того, чтобы умереть, – не раздумывая отозвалась женщина и отбросила со лба прядь длинных белокурых волос. – Это очевидно. Все приходят в Стигию, чтобы умереть.

– Почему?

– Потому что чужеземцы всегда желают оказаться в храме Сета. Храмы Сета – они повсюду. Храмы Сета. Они хранят богатства. Человек приходит, человек хочет видеть золото, драгоценные камни. Человек видит кровь, змею, смерть. Так всегда.

– Возможно, на сей раз все произойдет иначе, – сказал Конан.

Муртан и Галкарис тоже приблизились к нищенке. Муртан смотрел на нее со смесью брезгливости и сострадания – обычный взгляд богатого, преуспевающего человека. Что касается Галкарис, то она дрожала все сильнее, бледность разливалась по ее лицу.

– Сешет, – пробормотала она. – Сешет.

А затем Галкарис повернулась к Муртану:

– Я хочу, чтобы она пошла с нами!

Муртан изумленно воззрился на свою рабыню. Никогда прежде та не позволяла себе говорить подобным тоном. Да и голос Галкарис странным образом изменился: он звенел, в нем появились повелительные нотки.

– Ты хочешь? – медленно, отчетливо выговаривая каждое слово, переспросил Муртан.

Конан быстро оттеснил Галкарис в сторону,