Кошачий патруль

Подрулив к дому, он ткнулся носом в газон и заглушил мотор. Неподалеку стоял старый рыдван с покосившимся бампером. В том месте, где должен был находиться шофер, тлел огонек сигареты.

— Эй, на палубе! — негромко окликнул Арсений, высунув голову из окна. — Греби сюда.

Некоторое время назад он поднял с постели своего внештатного помощника Алика Малахова и потребовал, чтобы тот мчался на подмогу. Тот послушно примчался и теперь, кряхтя, выбрался из машины.

Вообще-то чаще всего Кудесников работал один. Многие клиенты считали это плюсом: им казалось, что в конфиденциальные дела стоит посвящать как можно меньше людей. Сыщик занимал скромный офис, состоявший из небольшой комнаты с письменным столом и фикусом. Место секретарши обычно пустовало. Вероятно, оно было заколдованным. Женщины приходили, почти сразу теряли голову от босса и вскоре увольнялись, не вынеся груза безответной любви.

Не то чтобы Кудесников не крутил романы — очень даже крутил. Список девушек, испытавших силу его объятий, мог бы составить целый том. Однако работа была для него священна, и он никогда не смешивал удовольствия с делом. Разумеется, ему приходила в голову мысль нанять помощника-мужчину. Однако и это не срабатывало. Бестолковых молодых людей он отсеивал сразу, а толковые через некоторое время начинали мнить себя великими сыщиками, совали нос куда не надо, и Кудесников их выгонял. Последняя секретарша, Маня, держалась из последних сил. Может, она была не шибко умной, зато аккуратной и преданной. И тоже трепетала в присутствии босса. Чтобы скрасить ее страдания, Кудесников дарил ей шоколадные конфеты. На большее у него просто не хватало воображения.

Тем временем Малахов захлопнул дверцу своего рыдвана и швырнул окурок на асфальт.

— Ну что? — спросил он шепотом, дождавшись, пока Кудесников с Мерсом подойдут поближе. — Кто у нас клиент?

— Клиент только что вошел в подъезд, — ответил тот, дергая цепочку. Кот неохотно придвинулся и сел, обернувшись хвостом.

— Понял, — ответил Малахов. Наклонился и почесал Мерседеса за ухом. — Я его видел. А чего делать-то нужно?

— Пока ничего. Будешь страховать меня.

— Какова угроза? — на всякий случай спросил Малахов.

Сказать по правде, он не очень-то и боялся. Несмотря на то что босс постоянно ввязывался в какие-то авантюры, дело еще ни разу не доходило до настоящей драки. Все ограничивалось одной болтовней. Кудесников обладал уникальной способностью заговаривать людям зубы и врал так нагло, напористо и с таким удовольствием, что даже самые отпетые негодяи терялись перед ним, как малые дети.

— Мы с Мерсом постараемся действовать аккуратно, — сказал сыщик, озираясь по сторонам. Вокруг было пусто, сонно и даже немного жутковато. Парк стоял у них за спиной черный и торжественный. Плотная и колючая стена кустарника на переднем плане, обрызганная тусклым лунным светом, выглядела устрашающе. Кто угодно мог выскочить из-за нее, поэтому поворачиваться к ней спиной совсем не хотелось.

— Значит, расклад такой, — продолжал вполголоса Кудесников. — Нашего подопечного ты видел. Условно будем называть его «бухгалтер». Парень повадился бегать по ночам от жены. Бегает всегда в одно и то же место — вот в этот самый дом, в квартиру номер двадцать семь на третьем этаже. Приходит, зажигает свет, задергивает плотно шторы… Появляется часа через три-четыре и трусит домой.

— Женщина? — спросил умный Малахов и сплюнул, покосившись на кота — не обидится ли? Тот что-то вдумчиво выкусывал из передней лапы, распустив когти.

— Судя по всему, нет там никакой женщины, — с досадой сообщил Кудесников. — Мне уж и самому интересно, что он там делает.

— Да практически что угодно, — пожал плечами Малахов. — Помнишь того профессора, который по ночам склеивал модели танков? Тоже думали — супружеская измена…

— Ты давай не отвлекайся. Итак, вот что я выяснил. На лестничной площадке рядом с интересующей нас квартирой находятся еще три. В одной живет глухая старушка, а в двух других — одинокие женщины.

— Кто бы сомневался… И почему тебе постоянно попадаются бабы? Да еще одинокие?

Малахов был обременен семьей и изнывал под тяжестью своего супружества. Брак он воспринимал как некую повинность, выплачивая жене ежемесячную дань в виде зарплаты, заработанной с риском для жизни.

— Впрочем, одна женщина отпадает сразу, — не обратив внимания на трагическую реплику помощника, продолжал Кудесников. — У нее есть любовник. Кстати, сосед со второго этажа, экспедитор. Говорит жене, что работает ночью, а сам поднимается на один лестничный пролет и…

— Удобно устроился, — похвалил Малахов, возведя к небу маленькие, вечно бегающие глазки.

— Остается вторая — Наталья Заботкина. Дама в самом соку, дважды разведенная, ищущая, надо полагать, новых ощущений.

— И ты собираешься ее осчастливить. Вот интересно… Два часа ночи. Что ты скажешь, выдрав ее из постели?

— Пока не знаю. Сориентируюсь по ходу дела.

— И что она может знать про твоего бухгалтера? — не отставал Малахов. — Ведь он появляется в этом доме только по ночам.